15 марта 2013 года международное Жюри конкурса (о его предыдущих этапах мы писали здесь) изучило отчеты технической экспертизы по шести проектам, представленным анонимно (под номерами 6001-6006), и составило свой рейтинг. Сегодня, 26 марта, с ним ознакомились и провели решающее голосование члены Попечительского совета Политехнического музея. Его глава, заместитель Председателя Правительства РФ Игорь Иванович Шувалов, выходя из конференц-зала, где проходило заседание, объявил победивший проект и дал комментарий представителям СМИ: «Все шесть работ, которые мы рассмотрели, - самого высокого мирового уровня. Эксперты признали, что они отвечают ведущим современным тенденциям. Очень жаль, но нужно было выбрать одного победителя. Мнение Попечительского совета совпало с выбором Жюри. Победил проект бюро итальянского архитектора Массимилиано Фуксаса и российской компании SPEECH. Теперь наша задача – познакомить с этой работой широкую общественность, сообщество МГУ, жителей города, чтобы они восприняли проект как свой».

Затем, на пресс-конференции в зале Политехнического музея, где разместилась выставка проектов финалистов, ведущий архитектор бюро FUKSAS Кристиан Салливан подробнее рассказал про проект журналистам.

По авторскому замыслу, вокруг Музейно-просветительского центра должно быть открытое городу пространство. Цельность площади, окружающей здание, обеспечивает его «цокольный» этаж – прозрачный, визуально и физически проницаемый параллелепипед. В нем сосредоточатся различные общественные функции (информационный центр, кафе, конференц-залы...). Это своего рода форум для встреч и общения, и одновременно – «постамент» для главной формы, похожей на гигантскую абстрактную скульптуру сложного абриса. В четырехчастной структуре, контрастирующей с геометрически простым, открытым основанием, несколькими уровнями расположатся выставочные залы.

Части этого причудливого, цельнокроеного «образования» сообщаются между собой посредством атриумов по вертикали и сквозных проходов по горизонтали, что позволит создавать единые экспозиционные пространства. В то же время вырезанные «рукава» удобны для проведения обособленных выставок, обустройства лекториев и кинозалов. Внутреннее пространство отличается функциональной гибкостью, обусловленной концепцией развития Политехнического музея. Это отметил руководитель разработавшей ее британской компании Event Communications Джеймс Александер, один из членов жюри, присутствовавший на пресс-конференции. Он также обратил внимание на высокий уровень проведения конкурса, за что отвечала команда Института «Стрелка» во главе с Денисом Леонтьевым.

В основу образа здания, по словам Салливана, легло представление о некой развивающейся природной форме, сложном организме, находящемся в процессе роста. Части объема символизируют четыре природных элемента. Голубоватый оттенок объясняется запланированным материалом отделки – патинированной медью. «Мы считаем, что этот материал вполне органичен для московского пейзажа и подходит для местного климата», - сказал он. На фоне своих «соседей» по Ломоносовскому проспекту - жилого квартала «Доминион» и Второго учебного корпуса МГУ - здание явно будет выделяться, но не доминировать. Его высота – 35 метров – наименьшая среди представленных решений.

По словам Юлии Шахновской, заместителя генерального директора Политехнического музея, примерные затраты на строительство оцениваются в 180 млн. долларов, и это будут внебюджетные средства. По «инсайдерской» информации, победивший проект - не самый дорогой из шести рассмотренных. В то же время это заметная, знаковая архитектура, какую, очевидно, и хотели видеть здесь заказчики. Им было важно, чтобы здание Музейно-просветительского центра провоцировало любопытство студентов, жителей и гостей города, притягивало внимание и «приглашало» зайти внутрь.

Как подчеркнули на пресс-конференции представители Жюри (Джеймс Александер и Юлия Шахновская), работа бюро FUKSAS и бюро SPEECH Чобан & Кузнецов выиграла по совокупности достоинств. Это и выразительный футуристический образ, отвечающий миссии Музейно-просветительского центра, и цельность и проработанность концепции, и соответствие функциональной программе и техническим нормам. Замысловатая по виду форма, по оценке немецких и российских строительных экспертов, - не самая сложная для реализации, закончить которую планируется в 2017 году.

P.S. До оглашения результатов проект-победитель значился на сайте конкурса и выставке в Политехническом музее под кодовым номером 6005. Сегодня спала «завеса анонимности» и с пяти других работ, несколько дней интриговавшая профессиональное сообщество. Номер 6001 оказался работой «Проекта Меганом» (Россия) и «John Mcaslan+Partners», 6002 - проект «3XN A/S» (Дания) и «Архитектурная Студия Асадова» (Россия), 6003 - «Mecanoo International B.V.» (Нидерланды) и ТПО «Резерв» (Россия), 6004 - «Farshid Moussavi Architecture» (Великобритания) и Архитектурное бюро «Рождественка» (Россия), 6006 - «Leeser Architecture» (США) и «ABD Architects» (Россия).

Пока Жюри рассматривало заключения технической экспертизы, на сайте конкурса шло народное голосование. Здесь в лидеры (по неофициальным пока данным) сначала вышел проект «3XN A/S» (Дания) и «Архитектурной Студии Асадова» (Россия) - на фото вверху. (Говорят, он был и одним из сильных конкурентов проекта-победителя по рейтингу профессионалов). Но затем к  народному голосованию подключились поклонники творчества Фаршид Муссави, и благодаря их активности проект «Farshid Moussavi Architecture» и Архитектурного бюро «Рождественка» стал первым - по версии интернет-аудитории.

Подробнее о проектах участников конкурса мы постараемся рассказать в ближайшее время в рубрике «Концепты».

Официальный сайт конкурса: pm-competition.com

Ожидаются выступления известных архитекторов, преподавателей МАРШ Евгения Асса, Сергея Скуратова, Александра Бродского, Владимира Плоткина, Наринэ Тютчевой, Никиты Токарева, а также специального гостя, имя которого до поры до времени держится в секрете. Наставники ответят на любые вопросы и расскажут о новых учебных программах, Летних и Зимних школах. Гостям представится возможность ознакомиться с выставкой студенческих работ 1 семестра.

МАРШ открытых дверей начнется 31 марта в 15:00. Видеозаписи основных выступлений преподавателей будут выложены на сайте МАРШ. Вопросы присылайте по электронной почте: info@march.ru. Зарегистрироваться и подтвердить свое участие можно здесь.

На территории Завода ЗИЛ общей площадью ок. 500 га планируется создать новый район. Основой для разработки плана развития, рассчитанного на 10 лет, стала концепция бюро «Проект Меганом», вышедшая в финал проведенного в прошлом году международного конкурса. Согласно ей, полуостров разделен на четыре функциональные зоны: рекреационно-парковую, производственную, технопарк и квартал, где будут жилые дома, офисы, объекты культуры и спорта и многое другое. Предполагается, что оставшееся автомобильное предприятие органично и эстетично впишется в новую структуру, на набережных появятся благоустроенные прогулочные зоны, будет много зелени, бульваров, притягательных общественных пространств. Связь города с полуостровом и между разными его частями будет осуществляться посредством легкого метро. Автомобильное движение частично уберут под землю. Предусмотрено возведение новых мостов. Обсудить этот и другие сценарии реорганизации промышленных зон собираются во время экспертной дискуссии, которая пройдет в понедельник вечером, 25 марта, в зале-конструкторе Культурного центра ЗИЛ (ул. Восточная д.4, к.1, начало в 19.00).

Иллюстрации из презентации концепции, разработанной бюро «Проект  Меганом»

В рамках обсуждения будут рассмотрены следующие вопросы:
- Сценарии преобразований промышленных зон: джентрификация и (или) регенерация.
- Культура как ресурс развития промышленных территорий.
- Вызовы освоения московских промышленных зон.
- Перспективы привлечения ресурсов Культурного центра ЗИЛ  к регенерации территории завода АМО ЗИЛ.  

В дискуссии ожидается участие главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, члена Архитектурного совета, руководителя бюро «Проект Меганом» Юрия Григоряна, руководителя зональной мастерской № 15 ГУП «НИ и ПИ Генплана» Виталия Лутца, генерального директора АМО ЗИЛ Игоря Захарова.

Приглашенные эксперты: Зеленцова Елена, директор Культурного центра ЗИЛ, Капков Сергей, Правительство г.Москвы, Высоковский Александр, декан Высшей школы урбанистики ВШЭ, Зуев Сергей, декан  ФГУ РАНХиГС, Визгалов Денис, урбанист,  Сапрыкина Алина, Центр дизайна Artplay, Троценко Софья, ЦСИ ВИНЗАВОД, Ларионова Екатерина, зав. Кафедрой территориального развития ФГУ РАНХиГС, Карпова Ольга, декан факультета управления социокультурными проектами МВШСЭН, Михаил Лабазов, архитектор, Николас Чампкинс, архитектор-консультант Культурного ценрт ЗИЛ, Ирина Михайловна Сахно, РУДН, Долгин Борис, научный редактор портала Полит.ру, Николай Васильев, архитектор., Денис Ромодин, краевед, Андрей Мрост, оргконсультант.

Вход свободный, контакты для аккредитиации на сайте Москомархитектуры: http://mka.mos.ru

–  Игорь Зиновьевич, как вы считаете, заказ на проектирование жилья «эконом-класса» уже можно называть заметной тенденцией, или это пока какие-то исключительные, единичные явления?
– Тема доступного жилья – очень интересная, и здесь есть о чем поговорить. Еще в 1991 году, путешествуя с Сергеем Киселевым по США, мы побывали на стройках в не самых благополучных пуэрториканских кварталах Нью-Йорка. Это «доступное» жилье по тем временам казалось нам почти шикарным, одновременно была очевидна потребительская недолговечность такой недвижимости. Мы стали задумываться: а у нас какая альтернатива возможна нашим хрущевкам? Но практического выхода у этих размышлений не было. В последнее время предложения по проектированию относительно недорогого жилья действительно стали поступать чаще, и сейчас этот сегмент занимает нас едва ли не больше, чем люксовый, в котором мы тоже продолжаем работать. Недавно, например, параллельно с элитными домами на Остоженке и в Хамовниках проектировали кварталы в Текстильщиках и Митино, по концепции относящиеся к массовой «бюджетной» застройке.
–   Вы не могли бы уточнить, о каком бюджете идет речь - сколько может стоить 1 кв.м. в таких домах?
–  Мы интересовались: выходило около 4000 долларов.  
–  И это «эконом-класс»?
–  В зависимости от набора опций девелоперы и риэлторы оперируют еще такими понятиями, как «эконом плюс», «бизнес минус», наши кварталы иногда обозначают как «комфорт-класс». Причем названная цена не предполагает отделку квартиры, хотя данная услуга тоже предусматривается, но дополнительно. Существуют разные маркетинговые ходы, позволяющие ненавязчиво продать «эконом» почти как «бизнес».
 – Почему застройщики, раньше обходившиеся готовыми серийными «продуктами», вдруг начали обращаться к известным архитектурным бюро за авторскими проектами? Индивидуальные решения ведь увеличивают себестоимость строительства? 
–  Дело в том, что и в этой категории жилья, а не только в люксовой, появилась необходимость бороться за покупателя. В 90-ые было так называемое «евростроительство», рассчитанное на очень обеспеченных людей, и в то же время потоком шло возведение типовых серий. Чего-то среднего рынок долго не предлагал, а покупатель стал требовательнее, его финансовые возможности – разнообразнее. И вот где-то к середине «нулевых» девелоперы поняли, что у «среднего класса» есть спрос, ответить на который можно, чем-то отличаясь от конкурентов, но не сильно повышая при этом затраты на строительство. Пришлось активнее задействовать потаенные таланты проектировщиков.
– Чем может помочь архитектор, действуя в рамках ограниченного бюджета?
– Как минимум, архитектор может обеспечить зданию привлекательный внешний вид, отличающий его от безликих «соседей», самое простое - за счет грамотной работы с цветом. Есть типовые каркасы, которые предполагают разнообразные варианты облицовки. По такому пути создается, например, квартал в Митино. В основе комплекса – серийные модули с некоторой индивидуальностью. Мы разработали индивидуальное цветовое решение для больших фасадных плоскостей, которое реализуется с помощью облицовочных фиброцементных панелей специально подобранной цветовой гаммы.

–  Какие еще средства выразительности  может позволить себе заказчик в сегменте, о котором мы говорим?
–  Можно, конечно, работать с пластикой. В типовом проектировании тоже ведь есть вариации на тему эркеров разной конфигурации, фасадных отступов и выступов. Но интересная пластика – это уже следующий уровень индивидуализации, ведущий к удорожанию проекта. На него пока решаются нечасто. Самый оптимальный по соотношению цена-качество  вариант в бюджетном строительстве – ортогональный монолитный каркас и навесные, вентилируемые фасады. Для последних возможны разные варианты исполнения. Начинают предлагать многослойные панели в металлических рамах – внутри утеплитель, в интерьер обращен слой гипсокартона, снаружи – плитка. Делают такие и в Белоруссии, но пока есть технические вопросы и «эксплуатационнные» сомнения. Облицовка керамогранитом вентфасадов тоже имеет свои ограничения – ее нельзя крупно нарезать в отличие от более дорогих фиброцементных панелей, какие мы использовали при строительстве жилого дома «Авангард» в Черемушках (на фото внизу) .

Там высота панелей равна высоте этажа – 3 метра. В этом масштабе игра с цветом дает совершенно другой эффект. Когда строился «Авангард», дом бизнес-класса, подобное красочное решение было  новшеством, и на фоне кирпично-бежевых «цековских» домов района «Царское село» кому-то оно показалось даже вызывающим, но на самом деле для района был создан новый ориентир, хорошо просматривающийся с главных улиц...Мне кажется, в выигрыше останутся те девелоперы и производители материалов, кто сможет предложить наиболее широкую и гибкую «номенклатуру» элементов – конструктор, позволяющий создавать множество непохожих вариантов. Для этого им нужно сотрудничать с архитекторами, которым интересна эта задача.

– В чем еще преимущества «бюджетных» авторских проектов перед серийными, помимо нескучного внешнего вида домов? Есть ли какие-то особенности в планировке квартир?
–  Да, квартирография в таких кварталах разнообразнее, но и здесь есть определенные рамки. Как правило, до обращения к архитекторам, застройщик проводит анализ потенциала участка. Исследуется возможная плотность застройки, инсоляционные показатели, технические ограничения и многое другое. В итоге определяется максимально высокий коэффициент выхода продаваемых и непродаваемых площадей, и архитектор, проектирующий квартиры, должен на него ориентироваться.

Что касается удобств, то два санузла на три комнаты – это уже в порядке вещей. Квартир больше 4-х комнатных в этом сегменте обычно не делают, но предусматривается возможность объединения квартир. Под серийными панельными домами нет возможности размещения автостоянок.

Хочется сказать еще вот о чем.

На уровне квартала в целом застройщики вкладываются в благоустройство и озеленение территорий, строительство детских садов, удобных стоянок и подъездов –  для комплекса в Текстильщиках мы даже разрабатывали дизайн входных зон. При продаже квартир комфортная внутриквартальная среда – весомый аргумент, как и все, что оказывается на виду. Гораздо сложнее убедить заказчика потратиться на то, что скрыто от глаз – более качественное оборудование вентиляционных камер, например, или сантехнической арматуры и т.п. Кондиционирование – это вообще особая тема. О центральной системе мы и не говорим. На стадии проекта стоит подумать о навесных кондиционерах, которые быстро испортят впечатление от красивого фасада. Вот в «Авангарде» мы постарались этот момент предупредить и запланировали на фасаде аккуратные металлические корзины.

–  Ваши объекты из интересующей нас категории располагаются в Текстильщики и Митино. Есть еще конкурсная концепция квартала в Мытищах. Это окраины столицы и Подмосковье. Есть ли надежда, что в ближайшем будущем симпатичное недорогое жилье появится поближе к центру, хотя бы в пределах ТТК?
– Я знаю, что сейчас активно обсуждается тема строительства доступного жилья в центре, в том числе как средство борьбы с маятниковой миграцией. Мне тоже не нравится ситуация, когда люди утром сплошным потоком едут из спальных районов на работу в центр, а вечером – обратно, будто это моногород, и все работают на одном заводе. Не должно быть так, что в центре находятся одни офисы, а на окраинах – только жилые кварталы. Но здесь встает вопрос стоимости земли. На дорогих центральных участках девелоперам, конечно, выгоднее строить элитное жилье, и, мне кажется, в ближайшее время эта ситуация вряд ли как-то изменится.
 

Две автономные экспозиции, открывающиеся с разницей в день, перекликаются мотивами разрушения,  ухода, естественной смены поколений, трансформации пространства с течением времени. Даже название проекта Ивана Лунгина «Инфинитив» свидетельствует о том, что объекты его творческого интереса проникнуты идеей незавершенности и нереализованности, а судьба их туманна. На 20 холстах изображены руины. Это, по выражению автора, «дома, заводы, коробки, лишенные всякого смысла» - разрушенные или недостроенные и заброшенные здания, памятники отечественной бесхозяйственности или овеществленные отголоски социальных потрясений. Они пусты, но у каждого объекта своя история. 

Работы Михаила Карасика можно встретить в Музее Пушкина, Государственном Эрмитаже, Музее МОМА в Нью-Йорке и Центре Помпиду. Его проект «Атлантида СССР»  – тоже о несвершившемся и уходящем. Предмет авторского художественного исследования-интерпретации – знаковые проекты советской довоенной и послевоенной архитектуры, построенные либо оставшиеся на бумаге. Это и такие масштабные вещи, как Дворец Советов Бориса Иофана, и такие значительные «мелочи», как рисованные агитки, фрагменты оформления городской среды. При помощи коллажей и графики автор пытается осмыслить их как символы того времени сквозь призму их дальнейшей участи.

Выставка Ивана Лунгина «Инфинитив» откроется  20 марта в 19.00. и будет работать по 10 апреля. Выставка Михаила Карасика «Атлантида СССР» откроется 21 марта в 19.00  и будет работать до 15 апреля. 

 Официальный сайт музея: muar.ru

C 21 по 24 марта на ВВЦ пройдет 18-я международная выставка «Деревянное домостроение/Holzhaus». В ее рамках будут представлены работы участников первого смотра-конкурса «Дерево в архитектуре», учрежденного Союзом архитекторов России и НП «Совет по «зеленому» строительству». До этого года в нашей стране государственной Премии с такой специализацией не было, но эту лакуну на протяжении предыдущих трех лет успешно восполняла Премия АРХИWOOD, организованная по частной инициативе. Интересно будет сопоставить проекты претендентов и лауреатов двух премий. Новая - декларирует свой международный статус, открыта для работ в том числе иностранных авторов (но награждаются только российские), рассматривает не только постройки, но и проекты, имеет денежный призовой фонд, отличается номинациями «лучшее инновационное и энергоэффективное решение» и «лучшее решение при реставрации и реконструкции». Надеемся, что это начинание станет еще одним инструментом поддержки и продвижения в российской архитектуре одного из самых экологичных и эстетичных материалов.

Церемония награждения победителей конкурса «Дерево в архитектуре» состоится  22 марта 2013 года в 16.00 на ВВЦ в павильоне №75. За лучший реализованный проект предумотрен приз в размере 100 000 рублей, обладатели «Золотых дипломов» получат по 50 000 рублей.

Для бесплатного участия можно пройти on-line регистрацию здесь

Официальный сайт премии: www.woodinarch.ru

«Создатель бессмертных зданий» - так в официальном заключении жюри Премии назван известный архитектор, продолжатель традиций японского метаболизма 60-70-х годов прошлого века. В то время как сам Ито, скромник и перфекционист, любит повторять, что у него нет определенного авторского стиля, и он часто остается недовольным своими постройками. «На протяжении всей карьеры Тойо Ито совмещает в своих работах концептуальные инновации с великолепным исполнением», - не соглашается с лауреатом Председатель жюри лорд Питер Палумбо.

После окончания факультета архитектуры Токийского университета Ито сотрудничал с Киёнори Кикутаке и многому у этого признанного мастера научился. В 1971 году молодой архитектор основал собственное бюро под названием Urbot. С 1979-го года практика называется Toyo Ito Associates, Architects. Тойо Ито – лауреат множества профессиональных наград, среди которых Золотая  медаль RIBA (2006), «Золотой лев» Венецианского биеннале (2002), несколько дизайнерских наград Compasso d’Oro, а теперь и Притцкер, самая престижная из них.

Среди самых известных построек мастера: особняк White U (1976), медиатека в Сендаи (2001), офисное здание TOD’s в Токио (2002), павильон галереи Serpentine (2002), муниципальный ритуальный зал в Гифу (2006), библиотека Tama Art Museum (2004). В Японии архитектура Тойо Ито представлена в отдельном Музее, самим же Ито спроектированным.

Торжественное вручение премии пройдет в музее-библиотеке имени Джона Кеннеди (Бостон, США) 29 мая 2013 года.

Официальный сайт архитектора: toyo-ito.co.jp

Официальный сайт премии: pritzkerprize.com 

Своей визитной карточкой они сделали оранжевый цвет, витаминный и жизнерадостный. И даже если проекты бюро «Поле-Дизайн» выполнены в других цветах, они всегда заряжены позитивной энергией и куражом авторов. Пластик, дерево, карбон, композиты - самые разные материалы в их руках часто принимают такие формы, какие раньше себе никто и представить не мог. С 1995 года студия занимается как предметным и средовым дизайном, так и проектированием крупных градостроительных объектов, жилых домов и интерьеров, общественных зданий, выставочных пространств. На творческой встрече, названной «МатериалоВидение», архитекторы расскажут о том, как осмысление разнородных задач соотносится с их чувством материала.
Лекция состоится 20 марта в 19.00 в Центральном доме архитектора. Вход свободный, желательна регистрация.

NORDIC WOOD – новая история от создателей АРХИWOOD, ежегодной российской премии в области деревянной архитектуры. В фестивале наряду с Россией участвуют Финляндия, Норвегия, Швеция, Дания, Латвия, Эстония – страны, где cтроительство из дерева – важный элемент национальной идентичности. Что общего в их архитектуре, каковы отличия? Посетители выставки, круглых столов, лекций и других мероприятий программы, наверное, будут ждать ответов в первую очередь на эти вопросы. Они же интересовали и организаторов фестиваля, но не только сравнительный анализ сооружений был их целью. Для чего был придуман NORDIC WOOD? Слово – авторам проекта.

Юлия Зинкевич, продюсер фестиваля NORDIC WOOD, руководитель проекта АРХИWOOD. В этом году премия АРХИWOOD будет вручаться  уже в четвертый раз, и мы решили посмотреть на нее в контексте мирового опыта проведения аналогичных мероприятий, прежде всего – в скандинавских и балтийских странах, близких нам по климату и расположению на карте. Нам было интересно, какие у других премий критерии оценки объектов, какие номинации, кто организует? У меня ощущение, что в России главное – это образ здания, и, к слову, только у нас есть номинация «арт-объект». А для кого-то важнее экономичность или автономность сооружения.

Семь стран будут представлены на выставке объектами, награждавшимися в последние годы. От России экспертный совет АРХИWOOD отобрал 10 победителей разных лет. Плюс есть еще раздел самых свежих проектов из всех стран – 2012 года, еще не премированных. Среди них – Капелла тишины в Хельсинки  (K2S Architects), «Арка» бюро BERNASKONI в Никола-Ленивце и другие.

Почему NORDIC WOOD это все-таки фестиваль, а не просто выставка? Очень хотелось поговорить с представителями премий и архитекторами из всех стран-участниц, выявить идентичности национального деревянного, и мы позвали их в Москву для дискуссий и обмена опытом. В первый день фестиваля пройдет круглый стол, где планируем обсудить общие и локальные тренды. В субботу, 16 марта, архитекторы из Норвегии, Дании, Швеции, Финляндии выступят с лекциями. От России компанию им составит Тотан Кузембаев. В течение 12 дней Фестиваля будет много разнообразных мероприятий, в том числе – мастер-классы для детей, кинолекторий «Деревянная архитектура в советском кино и мультипликации: от быта до романтики». Он пройдет 21 марта – в Международный день дерева. 
Еще команде проекта АРХИWOOD, конечно, очень хочется познакомить иностранных гостей с проектами русских архитекторов, работающих с деревом. Надеемся постепенно повысить в мире знание о хорошей российской деревянной архитектуре, которой, как показывает наша премия, немало.

Мария Фадеева, архитектурный критик, куратор NORDIC WOOD. Цель фестиваля – не просто рассказать о том, какой разной или похожей бывает деревянная архитектура, но и сопоставить ее бэкграунд  в странах интересующего нас региона. А то мы часто говорим общие слова о сознательности европейцев, а ведь есть определенная почва, на которой эта сознательность «выросла». Многое можно понять по особенностям проведения премий, но есть еще такие показатели, как доля лесных территорий, объем производства пиломатериалов, кто владеет лесом. От последнего, кстати, напрямую зависит качество деревообработки. Финляндия, например, закупает большие объемы сырья в России, но обрабатывает его у себя. Для того, чтобы наглядно представить все собранные нами цифры и параметры, архитектор Филипп Кац разработал специальную инфографику. С ее помощью на планшетах, сопровождающих выставку, демонстрируется сходство и различие премий – сколько времени существуют, какие есть номинации, призы и бонусы для участников, и здесь же – информация о состоянии отрасли в той или иной стране. А еще вы увидите карту местонахождения большинства объектов-лауреатов последних лет и музеев деревянной архитектуры. Нам показалось интересным совместить эти два культурных пласта: ведь какие-то из современных построек со временем тоже будут признаны памятниками.

Владимир Фролов, главный редактор журнала «Проект Балтия», куратор NORDIC WOOD. Архитектуру североевропейских стран объединяет общая школа модернизма, и ярко выраженных национальных различий между ними, пожалуй, нет. Можно говорить, что в Эстонии, позже подхватившей «скандинавское» направление развития, больше смелых экспериментов формального характера. У шведов заметнее элементы постмодернизма, а у датчан наблюдается влияние голландцев – другой европейской школы. Но во всех западных странах, участвующих в Фестивале NORDIC WOOD, есть ясное понимание значимости деревянного строительства. Дерево – один из инструментов, который помогает им cоздавать структуру «устойчивого общества». В отличие от «общества благосостояния» оно не нуждается в архитектурных «аттракционах». И поскольку тема дерева востребована давно, сегодня там больше внимания уделяется экологической составляющей, чем, скажем, форме. В России подход другой.

Проблема самоидентификации для многих стоит остро, а для России в силу исторических и социальных причин – в особенности.Чаще всего мы оцениваем чужой опыт со своей колокольни, NORDIC WOOD – попытка объективного взгляда на «соседей» и на себя в сравнении с ними. Отчасти мы похожи на Эстонию: также жадно пытаемся научиться. Однако в процессе восприятия чужого опыта важно понимать, что полностью его скопировать не получится – логика развития и условия совсем иные. Возможно, фестиваль поможет это увидеть. Особенность проекта и в том, что мы рассматриваем премии – существующие в разных странах механизмы оценки и пропаганды деревянной архитектуры. У нас это частная инициатива - АРХИWOOD, за рубежом – зачастую государственная, и этот момент тоже важно было обозначить.

Свои мысли о специфике подхода к деревянной архитектуре в нашей стране Николай Малинин емко и образно изложил в статье, открывающей каталог выставки. Очень рекомендуем найти и целиком прочесть этот текст. Здесь вкратце перескажем главное. По мнению куратора Премии АРХИWOOD и Фестиваля NORDIC WOOD, отношение к дереву в России противоречивое. Вроде бы лесов много, и материал нам «родной», а популярным его назвать нельзя. Проблема в том, что революция прервала связь времен, и дерево списали со счетов как нечто патриархальное, не соответствующее духу времени. Но и духу 1990-х, начавших восстанавливать традиции, оно не слишком соответствовало. В эпоху «накопления» первичного капитала строить из дерева казалось несолидно, неликвидно и опять-таки несовременно. Строгие пожарные нормы не позволяют возводить масштабные сооружения из дерева в городах. Лозунгам «энергоэффективность», «экологичность», «устойчивость» в народе до сих пор не доверяют, считая их исключительно рекламными уловками. Наконец, наблюдается кардинальное расхождение понятий красоты и пользы. В подавляющей массе нынешних деревянных строений эксперты не видят архитектуры, а постройки, признанные профессионалами, непригодны для среднестатистического россиянина, хотя бы потому, что он себе такую красоту позволить не может.

«Поэтому, помимо собственно премии, кураторы проекта возят свои выставки по городам России, читают лекции, устраивают просветительские экспозиции, издают книги, организовывают конкурсы на строительство новых деревянных объектов…И именно поэтому нам так важно не просто подглядывать за соседями, но и пропагандировать их в  России, знакомить с деревянной архитектурой Балтии и Скандинавии самые широкие круги населения, проводить параллели, восхищаясь различиями и радуясь общему», - такими словами завершается статья Николая Малинина. И начинается Фестиваль, где есть на что посмотреть и о чем подумать. Одним из «открытий» выставки, дизайном которой занимались архитекторы Никита Асадов и Елизавета Фонская (MADETOGETHER), может стать и сам зал экспозиции в Центральном доме архитектора, много лет недоступный для публики. 

Программу фестиваля можно посмотреть  здесь.

Леббеус Вудс (1940-2012) — странный человек. Он был профессором архитектуры в двух университетах, но не имел диплома архитектора и лицензии на проектирование. Сначала он работал на вторых ролях в нескольких архитектурных мастерских, но с середины 70-х вёл жизнь теоретика, университетского преподавателя и рисовальщика-фантазёра.

Единственное здание, построенное по его проекту, открылось в год его смерти — это павильон в Чэньду, часть крупного жилого комплекса, который проектировал архитектор Стивен Холл, близкий друг. Были у Вудса и враги, о которых он говорил с брезгливой интонацией, — «идиоты-политики, буржуазия и служащие корпораций, которые не видят ничего, кроме рынка». Но не только правила, «спущенные сверху», а любая «прописная истина», любой стереотип, предопределяющий слова и поступки, воспринимался им как покушение на личную свободу, требующее немедленного ответа. Архитектуру он сравнивал с войной.

В своих рисунках Вудс изображал мир, каким его создали бы люди с освобождённым сознанием, и этот мир пугает. Он словно весь состоит из осколков разбитых стереотипов, которые больно ранят при самом лёгком прикосновении. Серии его рисунков, широко известные с начала 90-х годов, были важным источником вдохновения для создателей фильмов о постапокалиптическом будущем. При этом Вудс — виртуоз рисунка. Глядя на листы его серий, каждый раз поражаешься тому, с каким изяществом изображает он этот болезненный, неуютный мир абсолютной свободы.

Рисунки Вудса напоминают постройки американских архитекторов-деконструктивистов, его современников — Питера Айзенмана, который сначала тоже состоялся как университетский гуру и с большим трудом, уже немолодым человеком, смог получить первые заказы; Эрика Мосса, Тома Мейна, того же Стивена Холла. Но Вудс идёт гораздо дальше их — так далеко, как только может зайти архитектор, отказавшийся от воплощения своих замыслов и получивший взамен драгоценное право не оглядываться на техзадание, бюджет и законы гравитации.

На выставке в Сан-Франциско, открывшейся через три месяца после смерти архитектора, показано 175 работ Вудса, созданных за последние 35 лет его жизни: рисунки и макеты как из собственной коллекции музея, так и из других собраний — из Нью-Йоркского музея современного искусства, венского MAK, коллекции Гетти. Она представляет наследие мастера с полнотой, которой не было в его прижизненных выставках, и, насколько возможно при такой короткой дистанции, старается охватить взглядом всё творчество архитектора и подвести ему итог.
 

Сайт Музея современного искусства Сан-Франциско: www.sfmoma.org

Гостей Фестиваля ждет традиционная выставка проектов архитекторов и дизайнеров, но географический охват участия заметно расширился. Организаторы получили полторы сотни работ – из России, Эстонии, Литвы, Украины, Молдовы, Казахстана, Беларуси, Сербии и даже США. Подчеркивается, что с 2013 года соревновательный элемент смотра-конкурса отходит на второй план, а главная цель мероприятия – представить творчество авторов из разных стран. Однако жюри остается, и оно расставит свои приоритеты в номинациях «Жилой интерьер», «Общественный интерьер», «Загородный жилой дом», «Проект-идея загородного дома», «Коттеджный поселок», «Предмет в интерьере», «Декорирование», «Деталь». В этот раз оценивать работы будут архитекторы Оскар Мамлеев, Сергей Скуратов, Вера Бутко, Антон Надточий, представители профильных изданий Алексей Муратов, Евгения Гершкович и другие эксперты. Результаты объявят 18 марта в 16.00.

Параллельно с выставкой смотра-конкурса развернется экспозиция «Интерьер в чужом окне», куратором которой выступил художник и дизайнер Сергей Яралов. Глядя на окна домов, мы иногда представляем, какая жизнь происходит за ними. Участникам спецпроекта было предложено подумать на эту тему и создать инсталляции в виде жилых комнат. Узнать что внутри, посетители смогут, заглянув снаружи в их окна.

 На фото представлены работы лауреатов фестиваля «Под крышей дома...» 2012 года.

Официальный сайт фестиваля: dom6.ru

Название (слева — титульный лист книги) может ввести в заблуждение русского читателя, так как в нашем языке значение слова «дизайн» уже, чем в английском, где оно может означать проектирование в чисто инженерном смысле. Профессор Дональд Норман — один из основоположников «когнитивной науки» — дисциплины, объединяющей психологию, лингвистику, нейробиологию и науку об искусственном интеллекте. Он не только преподаёт, но и сам участвовал в разработке многих автоматизированных систем: работал в нескольких компаниях, среди которых были Apple и Hewlett-Packard. В 1998 году он вместе с Якобом Нильсеном основал бюро, консультирующее производителей «интеллектуальной» техники.

Алгоритмы, по которым станут работать «умные» вещи в будущем, создаются сейчас. Причём в тот момент, когда к исследованию проявляет интерес производитель, оно погружается во мрак коммерческой тайны. Мы могли бы представить себе, какие машины будут окружать нас через 30-40 лет, побывав в лабораториях и на конференциях современных исследователей, чьи имена читатель найдёт на страницах книги. Однако, есть трудность: мы бы вряд ли поняли их профессиональный язык. Но литературный язык Дональда Нормана – легкий, почти разговорный. Книга читается на одном дыхании и с интересом, что почти невероятно для текста об алгоритмах автоматизированных систем.

Автор мыслит образами и «рисует» читателю множество «картинок», иногда поражающих воображение. Например, то место, где он описывает, что автомобили будущего, полностью автоматизированные и обменивающиеся данными по беспроводной связи, будут двигаться по дороге как рой, и им не будут нужны ни дорожная разметка, ни светофоры: каждая машина получает точные сведения о координатах соседних машин и мгновенно обрабатывает их, поэтому два встречных роя проходят друг сквозь друга без столкновений. По той же причине и пешеход безопасно пройдёт сквозь самый быстрый и плотный поток автомобилей, хватило бы только смелости.

Дональд Норман рассказывает о проблемах своей науки с помощью выразительных метафор, которые «условны, но работают»: предлагает относиться к машинам как животным, описывает взаимодействие человека и машины как общение и симбиоз. Сейчас, по его словам, между механизмами и людьми возник кризис непонимания. Механизмы всё изощрённей, мотивы их действий всё меньше и меньше понятны человеку, они становятся непредсказуемы и из-за этого опасны; но «общаться» с людьми они пока не научились. Поэтому мы не можем вступить с ними в спор, указать на их ошибки, спросить, почему они поступили так, а не иначе. Дальнейшая эволюция «умных» машин будет заключаться в развитии систем обратной связи и их способности обучаться. А для того, чтобы обучаться, машине нужны эмоции.
В целом книга превосходна, хотя рыхлая композиция и частые повторы вынуждают видеть в ней недостаточно переработанный материал нескольких статей и докладов. Перевод богат лексикой и интонациями, разнообразен по ритму, словом, почти безупречен. Однако, читателю следует знать, что настоящее имя упомянутого в тексте дизайнера «Ричарда Сэппера» — Рихард Заппер.

О других изданиях Института «Стрелка»: www.strelka.com

Новая программа встреч посвящена диалогу архитекторов с их партнерами — субподрядчиками, инженерами-конструкторами и коллегами по архитектурному цеху. Основной  критерий подбора героев — плодотворный опыт совместной работы, ведь участники «Архитектурного тандема» будут говорить о конкретных жизненных ситуациях и проектах.

Максим Атаянц создает здания и целые районы в рамках классической архитектурной традиции, но с поправкой на развитие современных технологий проектирования и строительства. В активе тандема его мастерской с компанией Urban Group несколько проектов экономичных жилых комплексов в Подмосковье: «Ивакино-Покровское», «Новосходненский», «Город набережных», «Опалиха О2», «Пятницкие кварталы» (изображения внизу и вверху). Их отличие от массовой застройки в том, что это авторская, привлекательная в эстетическом смысле архитектура, цель которой сформирование комфортной среды для жизни человека.

Встреча с Максимом Атаянцем и Андреем Пучковым состоится в среду, 13 марта в Центральном доме архитектора, в 19.00.  Вход бесплатный, необходима регистрация.

Презентация Дмитрия Ликина и Олега Шапиро «Общественное пространство и современный город» открыла программу «Метод 2:0», которую СМА запустил с целью познакомить широкую аудиторию с тонкостями профессиональной практики. Основатели Wowhaus оказались ее первыми героями не случайно. Бюро, преобразившее Стрелку, Парк Горького, Сад Баумана, Парк «Сокольники», стало известным всего за пять лет существования, и артикулированная авторская позиция сыграла в этом не последнюю роль. Коллеги входят в Попечительский совет Института архитектуры, дизайна и медиа «Стрелка» и, по сути, практикуют тот подход, которому здесь обучают. «Архитектура – не только рисование и не столько рисование, но и анализ социальных, экономических, культурных и многих других факторов», - сформулировал этот принцип Дмитрий Ликин в начале презентации.

В первой части выступления партнеры представили свои основные принципы проектирования и работы с общественными  пространствами – сегодня это главная тема Wowhaus; во второй – рассказали о некоторых случаях из практики. Мы попробуем соединить одно с другим – проиллюстрировать «кредо» бюро примерами из его творчества.

«Современная архитектура медийна, таргетирована, требует программирования». Это значит, пояснили архитекторы, что любое сооружение или пространство сегодня должно что-то сообщать (речь не о медиафасадах и наружной рекламе) обществу, быть ориентированным на определенную аудиторию, а проектированию в идеале должно предшествовать планирование жизни объекта с учетом возможной перемены его участи, то есть он должен иметь тенденцию к перепрограммированию.

Перепрограммирование – это то, что фактически случилось с территориями Стрелки и Парка Горького. Первая раньше была местом арт-тусовки, не слишком обустроенным и интересным довольно узкому сообществу. С появлением комплекса Института она превратилась в площадь городского значения, по ощущениям сравнимую с уютным, защищенным двором, куда можно придти на лекцию, концерт и кинопоказ или же просто посидеть в баре, созерцая реку и наслаждаясь блаженным «ничегонеделанием».

Учебные и лекционные аудитории, зал с экраном под открытым небом, бар с верхней «палубой» и лестница-амфитеатр – площадки и помещения для «профи» и «профанов» продуманно разведены в многоуровневом пространстве. Коммерческая и просветительская функции дополняют друг друга, обеспечивая структуре «Стрелки» грамотное жизнеобеспечение и проходимость в 300 000  человек только за летний сезон.

Строилось все это на неопределенно короткий срок, поэтому проектировочные решения, выбор материалов обусловлены еще одним важным принципом – Sustainability. Под устойчивостью здесь понимается разумная достаточность. «Архитектура не обязательно должна быть дорога. Мы живем в парадигме экономного отношения к ресурсам», - верят создатели Wowhaus.

Для благополучного функционирования общественного пространства нужен оператор, который заботится о территории, но и получает от нее прибыль. Тогда есть порядок, тогда «хозяин» пространства – приличная публика, и таковой становится даже потенциально агрессивный контингент. Если оператора нет, по наблюдениям спикеров, «хозяевами» места становятся бомжи или охранники.

Чтобы сделать Парк Горького таким, каким он стал сейчас, архитекторы вместе с руководством Парка представили категории «пользователей», которых хотели бы сюда привлечь, структурировали территорию по их интересам и разного рода активностям. Придать пространству осмысленность можно и совсем не хитрыми средствами, считают авторы. К примеру, у фонтана они установили перголу со скамейками и клумбами. Легкая, светлая конструкция отделила транзитную зону, где гоняют скейтеры, от зоны спокойного отдыха.

«Находим место, исследуем потенциал, проявляем его свойства и восполняем недостаточность». Для Сада Баумана, следуя этому принципу, архитекторы разработали детскую площадку, постаравшись приспособить ее для детей с разными возможностями. Именно этот объект они посчитали необходимым для сада в шаговой доступности от жилых домов. Модель Парка Горького, несмотря на всю свою привлекательность для городских властей, здесь была бы неуместна.Так проявляется принцип «Адекватность обстоятельствам, идентификация с местом, а не с автором».

Wowhaus, по словам его создателей, относится к тем коллективам, в которых не считают, что архитектор вправе внушать заказчику свою волю «с позиции Бога». Здесь декларируется «соучастие с потребителем», стремление добиться сначала от самого заказчика четких формулировок его потребностей. Однако, есть и определенные условия, за рамками которых бюро старается за проект не браться. Например – если не видит хотя бы в удаленной точке «пересечение вектора власти, вектора потребителя и вектора архитектора». В последнее время архитекторы все чаще имеют дело с муниципальным заказом, а его особенность – жесткие сроки. Как пошутил Олег Шапиро, «властям ложка дорога к обеду, причем вчерашнему». Но из-за желания сделать быстро, как известно, часто страдает качество. Бюро старается объяснять это заказчикам, выстраивать с ними диалог. И часто само его инициирует. «Мы можем не быть услышаны, но мы должны делать предложения», - раскрывают коллеги принцип активизма.

Наблюдая изо дня в день Берсеневскую набережную, ужасно неудобную в зоне Красного Октября для пешеходов, архитекторы разработали и обнародовали концепцию альтернативных низких набережных, по которым можно было бы беспрепятственно дойти до Парка Горького или Третьяковской галереи. Консольные конструкции крепились бы на сваях, ввинченных в дно реки. Помехой для реализации проекта стало большое количество проложенных в этих местах городских коммуникаций. Этот концепт дал начало другому, имеющему реальные перспективы, – превращению Крымской набережной в пешеходный парк, простирающийся до Воробьевых гор, привлекающий разнообразными ландшафтными затеями, интересными видовыми точками.

Недавно мы писали о презентации этого проекта на Совете по общественным пространствам. Здесь добавим, что предварительно архитекторы обратились в Департамент транспорта с вопросом, как реализация такого замысла повлияет на городской трафик. Выяснилось, что негативные изменения оцениваются лишь в 1,5% . Территория вполне может быть отдана пешеходам и велосипедистам.

Для Москвы пришло время общественных пространств – хорошее время и для благоустройства Бульварного кольца, считают cоздатели Wowhaus и снова выступают с инициативой. Чтобы бульвары, у каждого из которых есть своя специфика, зажили как единый организм, по их мнению, достаточно нескольких точечных воздействий.

Например, интересно было бы разместить своеобразные «машины времени» - стойки с двумя отверстиями на уровне глаз: в одном из окошек - современный бульвар, а в другом - его фотография полувековой давности, сделанная с той же точки. Также не лишними были бы павильоны-убежища с кафе, книжными магазинами, куда зимой можно просто зайти погреться. И туалеты с безопасными, освещенными тамбурами из стекла.

Уже совсем скоро подобным образом может быть обустроен Никитский бульвар, избранный пилотным участком программы.

«Общественное пространство самоидентифицирует город не меньше, чем памятники и мифы». Свое убеждение архитекторы подкрепили примерами Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Рима. Они надеются, что в недалеком будущем в этот ряд можно будет поставить и Москву. Нужно, чтобы в столице появилось больше мест, сочетающих такие параметры, как комфорт, безопасность, содержательность, дизайн и идентичность. Над чем Wowhaus и работает.

Публичная презентация проектов – тоже часть этой работы. Коллегам хочется знать реакцию общества, обсуждать свои предложения с теми, кому они адресованы. Потому что коммуникация, уверены Дмитрий Ликин и Олег Шапиро, – социальная ответственность архитектора. Выступление в ЦДА продемонстрировало этот принцип в действии. И хотя оживленной дискуссии, на которую рассчитывали спикеры, не случилось, интерес, к тому, чем занимается бюро, подтвердило количество людей, пришедших на лекцию, – зал был полон.

 Официальный сайт бюро: www.wowhaus.ru