TAG: Генетический код
Год спецпроекту «Генетический код»
В прошлом году, к фестивалю «Зодчество 2014», куратор Елена Петухова и редакция Аrchplatforma.ru под эгидой Союза московских архитекторов развернули масштабный спецпроект, исследующий идентичность российской архитектуры. Время показывает, что актуальность всего, что было сказано его героями, возрастает с каждым днем.
В рамках исследования «Генетический код» двадцати трем активным участникам российской архитектурной жизни было предложено высказаться на тему ДНК отечественной архитектуры двумя способами: выставить символизирующий ее объект или инсталляцию на экспозиции в рамках фестиваля «Зодчество 2014» (напомним, что его тема звучала как «Актуальное Идентичное») и ответить на следующие вопросы:
1. Как бы вы определили специфику российской архитектуры. Можно ли говорить о некий общих приемах или сквозных темах?
2. Какие образы или мотивы вы считаете наиболее характерными?
3. Как отмеченные вами черты отражаются в вашем творчестве?
4. Какой объект или элемент вы выбрали для инсталляции в рамках проекта и почему?
5. Нужно ли сегодня говорить о национальном характере российской архитектуры, осмыслять ее идентичность или есть проблемы поважнее?
Ответы участников мы записали на видео. Часть сюжетов можно было увидеть на площадке спецпроекта в Гостином Дворе, затем все интервью мы постепенно разместили на «Архплатформе» под тэгом «Генетический код».
Третьей частью спецпроекта стал открытый конкурс плакатов на тему специфики национальной школы. Лучшие работы были представлены в экспозиции и размещены на сайте.
Сегодня мы решили снова собрать все материалы воедино, вспомнить экспонаты яркой, с успехом прошедшей выставки и размышления участников о судьбах российской архитектуры. Древнерусское зодчество, барокко и классицизм, авангард, сталинский монументализм, советский модернизм – каждый из героев спецпроекта называл свои реперные точки в истории, определяя черты характера национальной архитектуры. Лейтмотивом всех высказываний прозвучала тема борьбы с обстоятельствами, преодоления трудностей, сегодня обретающая все большую остроту. Иногда жизнь сама заставляет остановиться, чтобы оглядеться, осмыслить направление движения. И в этом смысле все сказанное на предложенную тему участниками является формулировкой или подтверждением профессиональной позиции, результатом процесса самоосознания и рефлексии над прошлым, настоящим и будущим.
В спецпроекте «Генетический код» по приглашению куратора приняли участие: Максим Атаянц, Тотан Кузембаев, Сергей Чобан, Алексей Бавыкин, Андрей Боков, Николай Лызлов, Дмитрий и Андрей Бархины, Дмитрий Буш, Тимур Башкаев, Левон Айрапетов и Валерия Преображенская, Владимир Кузьмин, Антон Надточий, Юлий Борисов, Алексей Гинзбург, Андрей Чернов, Антон Надточий, Илья Мукосей и Наталья Воинова, Алексей Левчук и Владимир Фролов, Рубен Аракелян, Степан Липгарт, Антон Барклянский. Все видеоинтервью и комментарии к объектам, а также лучшие плакаты участников открытого конкурса представлены по ссылке.
.jpg)
Над спецпроектом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru).
В публикации использованы фото Елены Петуховой и Глеба Анфилова
«Идентичность. 5 литров»
Архитекторы «Студии 44» видят одно из проявлений ДНК российской архитектуры в композициях, составленных из подобных форм. Об этом говорит и руководитель бюро Никита Явейн, и его коллега, главный архитектор проектов Иван Кожин, который также поясняет, при чем здесь банка соленых огурцов.
Объект «Студии 44», выражающий мнение ее архитекторов об идентичности российской архитектуры, стал безусловным хитом выставки спецпроекта «Генетический код» на фестивале «Зодчество 2014». В пятилитровой банке, в рассоле вместе с законсервированными огурцами, плавали напечатанные на 3D-принтере модели сооружений из «учебника» по истории российской архитектуры.
«Реди-мейд» радовал посетителей узнаваемостью и легкостью прочтения, немного пугал кунсткамерной натуралистичностью и все же оставлял вопрос: «А что конкретно архитекторы имели в виду?». На этот вопрос ответил в своем видеообращении к аудитории спецпроекта Иван Кожин.
На выставке нам также удалось взять интервью у руководителя «Студии 44» Никиты Явейна, который рассказал, как элементы, присущие российской архитектуре на протяжении всей ее истории, преломляются в проектах его бюро на примере Музея науки и техники для Томска.
О спецпроекте:
«Генетический код» — исследование специфики российской архитектуры, проведенное куратором Еленой Петуховой при поддержке Союза московских архитекторов, сайта Archplatforma.ru и видеоотдела Группы сайтов 360.ru.
Ведущим отечественным проектировщикам было предложено ответить на вопросы:
1. Что формирует идентичность российской архитектуры?
2. Какие темы, образы, мотивы раскрывают ее национальный характер? 3.
В какие исторические периоды он наиболее ярко проявил себя?
4. Актуальны ли отмеченные черты для вашей практики?
Ответы и размышления архитекторов мы записали на видео, а на фестивале «Зодчество 2014» в рамках программы «Актуальное Идентичное» вместе с видеоинтервью были показаны инсталляции и объекты участников спецпроекта, так или иначе отражающие ДНК российской архитектуры.
Другие сюжеты о спецпроекте ищите на сайте Archplatforma.ru под тегом «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru) В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Завоевание неба
Говорят, что сегодня, в суровых реалиях строительного рынка, архитекторы разучились мечтать, а креативная энергия (не то что в «бумажные» 80-е) расходуется на борьбу за «хлеб насущный». Герой проекта «Генетический код» Степан Липгарт своим творчеством это мнение опровергает.
У Степана много графических фантазий, исполненных цифровыми инструментами, но потрясающе похожих на рисунки от руки. А к реализации практических задач он идет, черпая вдохновение в романтических идеалах, прорывах и удачах XX века. Об этом архитектор рассказал, участвуя в спецпроекте «Генетический код» — исследовании специфики российской архитектуры, проведенном куратором Еленой Петуховой при поддержке Союза московских архитекторов, сайта Archplatforma.ru и видеоотдела Группы сайтов 360.ru.
Ведущим отечественным проектировщикам было предложено ответить на вопросы:
1. Что формирует идентичность российской архитектуры?
2. Какие темы, образы, мотивы раскрывают ее национальный характер?
3. В какие исторические периоды он наиболее ярко проявил себя?
3. Актуальны ли отмеченные черты для вашей практики?
Ответы и размышления архитекторов мы записали на видео, а на фестивале «Зодчество 2014» в рамках программы «Актуальное Идентичное» вместе с видеоинтервью были показаны инсталляции и объекты участников спецпроекта, символизирующие их понимание особенностей российской архитектуры. Степан Липгарт представил, пожалуй, самое романтичное сооружение, устремленное ввысь, светящееся, наполняющее пространство вокруг жизнеутверждающей музыкальной классикой — произведениями Чайковского, Скрябина, Шнитке .
Об инсталляции «К Элиз»
— Что будет символизировать ваша инсталляция?
— Там будет порыв. Там будет завоевание неба. Там будет свет, то есть свет как способ дематериализовать здание, архитектуру, превратить архитектуру больше в идею, во что-то нематериальное. И там будет любовь, то, чего нам очень не хватает сейчас. Там будут цветы…
Другие сюжеты о спецпроекте ищите на сайте Archplatforma.ru под тегом «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В публикации использованы фотографии Елены Петуховой, Елизаветы Парфеновой, изображения, предоставленные Архитектурной Мастерской Cтепана Липгарта.
Абсолютная единица измерения
Три буквы и несколько критических слов о российской архитектуре от Андрея Чернова, архитектора из Новосибирска, принявшего участие в спецпроекте «Генетический код».
Для выставки спецпроекта в рамках фестиваля «Зодчество 2014» Андрей Чернов придумал инсталляцию «Игральная кость архитектуры России… Кидаем, пока не выиграем».
Комментарии архитектора к его черному кубу, трем буквам на его поверхностях и судьбе архитектуры в нашей стране представлены в этой видеозаписи:
О спецпроекте «Генетический код»
«Генетический код» — исследование специфики российской архитектуры, проведенное куратором Еленой Петуховой при поддержке Союза московских архитекторов, сайта Archplatforma.ru и видеоотдела Группы сайтов 360.ru.
Ведущим отечественным проектировщикам было предложено ответить на вопросы:
1. Что формирует идентичность российской архитектуры?
2. Какие темы, образы, мотивы раскрывают ее национальный характер?
3. В какие исторические периоды он наиболее ярко проявил себя?
4. Актуальны ли отмеченные черты для вашей практики?
Ответы и размышления архитекторов мы записали на видео, а на фестивале «Зодчество 2014» в рамках программы «Актуальное Идентичное» вместе с видеоинтервью были показаны инсталляции и объекты участников спецпроекта, так или иначе отражающие ДНК российской архитектуры.
Другие сюжеты о спецпроекте ищите на сайте Archplatforma.ru под тегом «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru) В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Русский канон
Для спецпроекта «Генетический код», исследующего идентичность российской архитектуры, Максим Атаянц придумал скульптуру, основанную на игре слов и символов – православный крест опирается на композитную капитель, вырастающую из пушечного ствола. Ключ к расшифровке этого послания – в нашем интервью с архитектором.
Напомним, что в рамках спецпроекта «Генетический код» редакция сайта Archplatforma.ru вместе с куратором Еленой Петуховой расспрашивала ведущих отечественных проектировщиков о самых ярких и актуальных для них явлениях в истории российской архитектуры. Разговор с Максимом Атаянцем вывел на такие серьезные темы, как культурный слом, христианская основа русской идентичности и современная храмовая архитектура. Поэтому наряду с видеозаписью мы предлагаем вашему вниманию текстовую версию интервью, в которой зафиксированы важные наблюдения автора, оставшиеся за рамками видеосюжета.
Видеоверсия интервью
В какие периоды истории российской архитектуры, на ваш взгляд, максимально проявилась ее национальная специфика? Есть ли у нее вообще то, что называют идентичностью?
Конечно, идентичность есть, только она довольно сложная. Если говорить о том, чем российская архитектура интересна и известна миру, здесь, во-первых, можно выделить допетровскую архитектуру, во-вторых, весь классицизм имперского времени – это одна из вершин развития отечественной архитектурной школы, а в XX веке две по-настоящему интересные вещи – это конструктивизм и то, что мы называем сталинской архитектурой. Вот эти четыре явления, находящиеся в очень сложных отношениях друг с другом, наверное, и составляют идентичность российской архитектуры, если мы определяем ее как нечто ценное в масштабе, выходящем за национальные рамки.
Как в этом контексте рассматривать существенное иностранное влияние – сначала византийское, потом европейское? Из-за него отечественной архитектуре иногда вообще отказывают в идентичности. Особенно имперскому классицизму, большинство произведений которого создано мастерами, приехавшими из-за рубежа?
Все, происходившее в российской архитектуре, я считаю, нужно рассматривать как часть единого процесса развития европейской художественной культуры и говорить не о каких-то специальных влияниях, а о сложной системе взаимовлияний в большом пространстве христианской цивилизации, частью которого Россия является так же, как и до известного момента Византия. Да, в Санкт-Петербурге работало много итальянцев, но в Риме в то же время проектировали французы и голландцы. Трезини строил и в России, и в Дании. А Карл Иванович Росси – ну, какой же он итальянец? Он – русский, итальянского происхождения, в то время как у Луиджи Ванвителли, трудившегося в Риме и Неаполе, голландские корни, а у Валадье – французские.
Можно ли говорить о том, что в рамках этой интегрированности в общеевропейские процессы, зодчие, приезжавшие в Россию, вырабатывали на местной почве какие-то специфические приемы, отличающие, скажем, российский ампир от французского?
Здесь есть чрезвычайно важное обстоятельство. Сейчас, когда приглашают или стремятся практически всю творческую площадь очистить для иностранных звезд, очень часто спекулятивно ссылаются на то, что Монферран строил, Кваренги строил, да кто угодно еще, забывая об одном. Поп-звезды современной архитектурной сцены порхают от Шанхая до Гренландии, везде что-то предлагая и практически не бывая на строительной площадке. По крайней мере, так было лет 10 назад, сейчас эта тенденция, слава Богу, кажется, потихонечку умирает. А в XVIII и XIX веках иностранные архитекторы приезжали в Россию жить, переселялись сюда навсегда или на десятилетия. Это означает полное изменение собственной судьбы, выбор нового места, в которое человек врастал и понимал его особенности, поэтому все, что он здесь делал, естественным образом становилось идентичным.
Вы когда-нибудь формулировали для себя, как Ваша архитектурная практика выражает национальные черты?
Конечно, я не сижу и не думаю специально, как выразить в своем творчестве идентичность. Сделал, удачно получилось – значит, как-то через тебя это выразилось; получилось плохо, значит, не выразилось. Мне, конечно, близка классическая традиция. С ней связано развитие русской архитектуры на протяжении, наверное, уже 300, а то и более, лет – своеобразная переработка ордерных форм была и до Петра. И я сторонник простого очень подхода, который многим не нравится: современной является та архитектура, которая сейчас сделана. Вот и все. Ее как жанр и как стиль не надо определять. Сам факт того, что она сделана и существует сейчас, делает ее современной. Или актуальной, в буквальном, словарном значении этого слова. Раз она сейчас существует – значит она актуальная. То же самое с идентичностью.
А в целом тема идентичности – она актуальна? Имело ли смысл поднимать ее кураторам прошедшего «Зодчества» Андрею и Никите Асадовым? У российской архитектуры столько насущных проблем, а мы тут, быть может, о каких-то отвлеченных материях рассуждаем.
Вообще, размышлять о том, что ты делаешь, и что другие люди делают, полезно. Сейчас мы присутствуем, как мне кажется, при тяжелейшем культурном сломе. С невероятной скоростью уничтожается то, что мы привыкли считать европейской цивилизацией. И это ситуация какого-то фантастического трагизма на самом деле. Просто, находясь внутри, можно этого ее не замечать. Так жители Рима второй половины IV века нашей эры вряд ли думали, что они живут внутри краха этой колоссальной тысячелетней цивилизации. А так было. Даже судя по дошедшим до нас текстам, люди спокойно продолжали вести какие-то свои повседневные дела, а в это время идентичность менялась чрезвычайно сильно. И сейчас надо искать какое-то место в этом мире, надо отстаивать какие-то свои представления, не зависимо от того, что с ними будет потом.
В чем, как Вы думаете, причина этого цивилизационного слома?
Сейчас идет уничтожение, размыв, и довольно агрессивный, христианской основы Европы. В рамках жизни одного поколения бывают гораздо более трагические и быстрые события, а это процесс медленный. Я его ощущаю как трагический. Обсуждение деталей этого процесса приведет нас к неполиткорректным вещам, которые для меня очевидны, но я не хочу их высказывать. И русская идентичность вне христианства невозможна. Я имею в виду сейчас не то, что надо непременно ходить к исповеди и причастию раз в неделю, чтобы быть русским – это чушь. Кстати, мне кажется, человек должен сам определять свою национальную идентичность, и как он сказал, так оно и есть. Имеется в виду, что русская идентичность, она, так или иначе, в каком-то отношении к христианству состоит. Даже когда человек русский отрицает свою связь с христианством, он с ним находится в диалоге, в позитивном, негативном, каком угодно. Но до проникновения христианства на территорию среднерусской возвышенности, этого народа ни в каком привычном нам виде не было. Это были совершенно другие племенные объединения. И поэтому здесь разрушение этой основы, оно, очевидным образом, приведет к появлению совершенно другого народа. Но если люди выберут такой путь, так и будет.
Может ли архитектура противостоять этому процессу? Укрепит ли христианскую основу, например, массовое строительство храмов?
Правильно и нормально, когда храм возникает в каком-то месте по инициативе, живущей в нем общины, и на ее средства. Храм не должен навязываться сверху. Но, пожалуй, именно храмовая архитектура является лакмусовой бумажкой: действительно, а что является идентичностью? Как она проявляется в настоящем моменте? Это очень интересно. Я спроектировал некоторое количество храмов. И в основном – это русские православные храмы в Петербурге, Ленинградской области и в некоторых других местах. Это одна из самых интересных задач для архитектора. Ведь, по сути дела, это чистая выразительность с очень обманчиво простой функцией. Но простой – не в ее духовном наполнении, а простой физически.
Если расписать, то это огромное здание, в котором, грубо говоря, два помещения или три, а иди – сделай. То есть это такая чистая художественная задача. И, конечно, это важно, и людям это нужно. Мы сейчас видим, что в целом современная архитектура храмов в России очень слабая. В то же время, хорошо, что мы избежали, хотя и страшной ценой, истории модернистского храмостроения. В Италии в 1950-60-х она испоганила колоссальное количество церквей. Там такие жуткие образцы из железобетона встречаются.
Тем не менее, европейская христианская идентичность не боится, отвечая духу времени и состоянию сознания, выражать себя в авангардных архитектурных формах, в то время как России это по-прежнему кажется невозможным.
У меня был очень интересный эпизод в жизни, связанный с современными формами. В южной Швейцарии, когда я вел курс архитектуры и дизайна для молодых людей 17-18 летнего возраста, мы ездили по этой итальянской части страны, смотрели массу небольших, симпатичных романских церквей. И попали в деревню, где построил храм знаменитый архитектор Марио Бота. Довольно острая архитектура, как Бота любит, в виде полосатого цилиндра с кососрезанной стеклянной крышей и так далее. Это интересная архитектура, талантливо сделанная, и это видно. И вот когда мы зашли внутрь, произошло чудовищное – девочки из группы, которые всегда, попадая в атмосферу маленьких романских церквей, вели себя соответственно тихо и прилично, вдруг запрыгнули на престол и, усевшись на нем, стали делать «селфи». И это вовсе не потому, что они хотели святотатствовать, а потому что пространство архитектурно было интересным, но совершенно не имело сакрального характера. Я не видел ни одного модернистского храма, в котором это сакральное ощущение получилось бы. Может быть, они есть. Но, мне кажется, сегодняшняя архитектура, я не имею в виду даже классический модернизм 50-60-х годов, она принципиально носит подчеркнутый эфемерный характер. Причем это часто неправда, потому что там колоссальной силы конструкции, при необходимости они девятибальное землетрясение выдержат, а вид у здания такой, как будто это нечто необязательное, заранее обреченное на снос. Это полностью противоречит идее храма. Вот здесь есть проблема, которая пока решения никакого не получила. Но пусть архитекторы пробуют. Мне понятнее язык классики. А ведь содержание человек может выразить в формах того языка, на котором он умеет разговаривать. И хорошо, чтобы вокруг были люди, которые этот язык могут понимать. Иначе диалога не будет и высказывания не будет, потому что высказывание на языке, который никто не может понять, оно тоже не существует. Язык традиционной архитектуры люди пока еще интуитивно разбирают.
Как будет выглядеть Ваш объект для проекта «Генетический код»?
Я пока еще не придумал, но наш разговор подсказал мне одну идею…
На выставке проекта «Генетический код» в рамках фестиваля «Зодчество 2014» Максим Атаянц представил объект «Русский канон». Особенно зрителей интриговала надпись, начертанная на пушечном стволе: «Последнее аргументум».
Позже автор пояснил символику скульптуры:
«Эта работа выражает то, что меня в последнее время мучает и занимает. Весь мир сползает в какое-то тяжелое противостояние, и в голове мелькали образы на эту тему. В классической архитектуре есть такое понятие, как канон. В буквальном смысле это инструмент, линейка или прямой шест, которым строители в старину выверяли линии, и в то же время сanon (фр.) – пушка, отсюда «канонада». Классическая пушка, по сути, представляет собой ствол колонны, положенный на бок. Известны и памятники такого рода, например, колонна из пушек перед Троице-Измайловским собором в Санкт-Петербурге. Нижняя часть нашей скульптуры – ствол пушки, сделанный подробно и достоверно – с гербом, кольцами, ручками для лафета, запальным отверстием. А колонна, всегда что-нибудь на себе несет – если не архитрав, то небо. В нашем случае – крест, именно русский, каменный, прорезной, подобный новгородским или псковским. Надпись «последнее аргументум» – в петровской грамматике, такое писали на пушках: война – последний довод королей. Здесь – последний аргумент классической традиции, метафора готовности отстаивать позиции, но крест наверху в то же время дает понять, что стрелять мы, конечно, ни в кого не собираемся».
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В публикации использованы фотографии куратора Елены Петуховой, изображения, предоставленные Архитектурной Мастерской Максима Атаянца.
Инструмент, которым сделана вся Россия
Юлий Борисов: «Чтобы в нашей стране воплощалась хорошая архитектура, всегда нужны чудо и подвиг». Видеоинтервью для спецпроекта «Генетический код».
На выставку спецпроекта в рамках фестиваля «Зодчество-2014» руководитель бюро UNK project передал топор, покрашенный золотой краской. Почему именно этот предмет он представляет вещественной метафорой отечественной архитектуры и в чем видит ее особенности, можно узнать из нижеследующей видеозаписи.
«Генетический код» — исследование специфики российской архитектуры, проведенное куратором Еленой Петуховой при поддержке Союза московских архитекторов, сайта Archplatforma.ru и видеоотдела Группы сайтов 360.ru.
Ведущим отечественным проектировщикам было предложено ответить на вопросы:
1. Что формирует идентичность российской архитектуры?
2. Какие темы, образы, мотивы раскрывают ее национальный характер?
3. В какие исторические периоды он наиболее ярко проявил себя?
3. Актуальны ли отмеченные черты для вашей практики?
Ответы и размышления архитекторов мы записали на видео, а на фестивале «Зодчество 2014» в рамках программы «Актуальное Идентичное» вместе с видеоинтервью были показаны инсталляции и объекты участников спецпроекта, так или иначе отражающие ДНК российской архитектуры.
Другие сюжеты о спецпроекте ищите на сайте Archplatforma.ru под тегом «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
Русский рационализм
Что общего между Церковью Покрова на Нерли и Мавзолеем Ленина? Ответ знает архитектор Алексей Бавыкин – из этой параллели он выводит базовый принцип отечественной архитектуры. Продолжение серии публикаций спецпроекта «Генетический код».
Словосочетание «русский рационализм» кому-то может показаться оксюмороном. Рационализм – это ведь больше про немцев или про швейцарцев. Русскими могут быть космизм, загадочная душа, «авось» и тому подобное. Однако в трактовке Алексея Бавыкина (см. видеоинтервью) определение «русский рационализм» получает логичное, весомое обоснование. И буквально весомо выглядит его объект, предложенный для выставки спецпроекта «Генетический код» на «Зодчестве 2014». Это даже не макет, а скорее скульптура, отлитая из бронзы мастером Борисом Черствым по эскизам архитектора. В основе – реальный проект: два параллельно стоящих дома с пластичными, слегка выгнутыми волной объемами. За необычными фасадами с «аритмичными» балкончиками стоят, по словам архитектора, очень разумные планировки, и вообще все решение, разработанное в условиях разрешенной высокой плотности, но небольшой высоты – рационально.
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Романтизм, идеализм, новаторство
«Авангард заложил потребность каждый раз придумывать что-то новое. И модернизм ее подхватил», — архитектор Тимур Башкаев говорит в спецпроекте «Генетический код» о том, что ему близко.
В качестве инсталляции-символа русской архитектуры для выставки спецпроекта на «Зодчестве 2014» Тимур Башкаев выбрал один из проектов своей мастерской — «Полумост надежды»:
«Поскольку здесь не было заказчика и не было никаких внешних условий, мы смогли сделать то, что на самом деле хотели и чувствовали. Это был проект для фестиваля «Архстояние» в деревне Никола-Ленивец. Название этого объекта отражает мое субъективное ощущение от российской архитектуры и, одновременно,— мое кредо. Это такой полумост, незаконченный мост, стоящий параллельно реке, не очень нужный. Он воплощает стремление к какому-то идеалу, к чему-то такому, может быть, даже недостижимому. Это чисто наше, российское ощущение. Для меня это очень трогательно и романтично».
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Архетипические основы
В видеоинтервью, записанном в рамках спецпроекта «Генетический код», Президент «Союза архитекторов России» Андрей Боков объясняет, почему в качестве предмета, символизирующего сущность российской архитектуры, он выбрал старинные прялки из своей личной коллекции.
В рамках проекта-исследования Ведущим отечественным проектировщикам было предложено ответить на вопросы:
1. Что формирует идентичность российской архитектуры?
2. Какие темы, образы, мотивы раскрывают ее национальный характер?
3. В какие исторические периоды он наиболее ярко проявил себя?
3. Актуальны ли отмеченные черты для вашей практики?
Ответы и размышления архитекторов мы записали на видео, а на фестивале «Зодчество 2014» в рамках программы «Актуальное Идентичное» вместе с видеоинтервью были показаны инсталляции и объекты участников спецпроекта, символизирующие их понимание особенностей российской архитектуры.
.jpg)
.jpg)
Другие сюжеты о спецпроекте ищите на сайте Archplatforma.ru под тегом «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
Фото: Глеб Анфилов, Елена Петухова
Видимость «Прогресса»
Антон Барклянский – архитектор из Перми, сейчас работает в Москве. Участвуя в спецпроекте «Генетический код», пошел «от обратного» – показал пример, как строить не надо. А о том, к какой архитектуре стремится его мастерская, и своем понимании национальной идентичности — рассказал в видеоинтервью.
Башня под названием «Прогресс», представленная в разделе спецпроекта на «Зодчестве 2014», – образ сегодняшнего дня, она разрушает ткань города, сама обернута строительной сеткой, под которой, «может быть, ничего уже и нет».
«Высотке» противопоставлены традиционные маленькие домики со скатной кровлей – как символ аутентичной, уникальной архитектуры, чего-то магического, что, по мнению автора, должен сохранять в себе каждый архитектор.
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из архивов Юрия и Игоря Пальминых, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Плакаты конкурса «Генетический код». Часть III
Работы, выбранные для выставки на фестивале «Зодчество 2014». Авторы от Н до Я.
В продолжение публикаций, посвященных спецпроекту «Генетический код», представляем плакаты, участвовавшие в открытом конкурсе. Здесь выкладываем первую часть работ, вошедших в экспозицию. Их авторы стали лауреатами творческого состязания. Произведения победителей и призеров можно увидеть в предыдущей публикации.
«Круглая Россия». Алексей Невзоров, архитектор:
«Круг всегда почитался в архитектуре как идеальная форма. В истории русской архитектуры круг занимает особое место. С одной стороны – он незаметен и ненавязчив. С другой, на основе круга протекает вся жизнь русского человека — его быт, его религия, его представления о мире. Все формообразование пропитано им: от пропорционирования отдельных элементов до формы древних поселений, от луковиц церквей до медальонов и древних украшений, от языческих символов до православных подсвечников. Давайте продолжать эту традицию!»
Анастасия Парначева, дизайнер:
«Эпиграфом к плакату могут быть слова академика И.Э.Грабаря: «Подводя итоги всему, что сделано Россией в области искусства, приходишь к выводу, что это по преимуществу страна зодчих. Чувство пропорций, понимание силуэта, декоративный инстинкт, изобретательность форм,— словом, все архитектурные добродетели встречаются на протяжении русской истории так постоянно и повсеместно, что наводят на мысль о совершенно исключительной архитектурной одаренности русского народа». В центре плаката – Преображенская церковь в Кижах. В ее архитектуре раскрылся букет приемов, деталей, выработанных мастерами деревянного зодчества за многие столетия. На плакате — резной наличник окна, через которое мы смотрим на архитектуру, видим декоративные мотивы (молекулы ДНК, русского кружева, силуэтов ели с шишками, луговых трав и цветов). Красота, созданная предыдущими зодчими, задает вектор развития на будущее, формирует эстетическое мировоззрение у последующих поколений…»
Мария Пономарева, дизайнер:
«Плакат был создан в 2010 г. Основной темой является безжалостное разрушение архитектурных памятников и строительство на их месте современных зданий, не всегда вписывающихся в общую структуру города. Фотомонтаж, компьютерная графика».
Марина Пономарева. Художник, дизайнер, преподаватель МАОУДОД ДХШ №1, Томск:
«Деревянная застройка во многом до сих пор определяет архитектурное лицо Томска, в городе сохранились десятки домов — замечательных памятников деревянного зодчества. Среди наиболее распространённых в застройке Томска архитектурных стилей выделяются русское зодчество (в дереве), сибирское барокко, классицизм и модерн (в дереве и камне). Данный плакат ярко отражает все характерные черты города. Резные окна, необычные элементы украшения, а также самый известный дом с драконами ярко расскажет Вам о Томске (какой он был вчера и какой остается сегодня). Идея плаката направлена на защиту старой архитектуры, которой в современных городах не так уж и много. Думаю резные элементы именно деревянного зодчества можно и нужно использовать в новых креативных проектах. Это сделает города более интересными, а также мы отдадим дань историю.
Ирина Семенова, студентка УлГУ, Факультет культуры и искусства, Ульяновск:
«Генетический код города – условное, но очень вещественное понятие, которое может реально работать в современной архитектуре и градостроительстве. Сегодня архитектор может менять среду города и создавать свой виток в генокоде архитектурного пространства. Главное в этой возможности понимать ответственность перед прошлыми и будущими поколениями, чтобы невзначай не «убить» город.
Губернский Симбирск с восторгом воспринял стиль модерн, и за короткое время в городе появилась своя школа модерна, отразившаяся во множестве великолепных зданий и интерьеров. Национально-романтическое направление нашло широкое распространение в деревянных постройках Федора Осиповича Ливчака. Чуткость к градостроительному контексту, внимание к деталям, фактуре, свойствам материалов, стремление насытить форму дополнительным точным и емким содержанием и гармонично интегрировать в проект новейшие инженерные достижения – в этом и не только проявилось творчество Ф. О. Ливчака».
Юлия Соколова, студентка ГУЗ:
«В данной работе я хотела провести аналогию между формированием и развитием архитектурных стилей, которые сменяют друг друга от эпохи к эпохе, с возведением прочного и большого дома. Как каждый следующий кирпич или камень кладутся один на другой, так и архитектурные стили и традиции наслаиваются друг на друга, переплетаясь порой в самых неожиданным местах и моментах. Каждый новый этаж — это новая веха в истории архитектуры.
Но не стоит забывать, что первостепенную роль в обеспечении прочности, устойчивости и надежности играет фундамент здания. По-моему мнению, фундаментом для отечественной архитектурной школы является древнерусская архитектура. А конкретно русская деревянная архитектура Севера, зародившаяся в глубине души русского человека. Возникшая "в народе" изба, давшая развитие храмовой деревянной архитектуре, - истинный символ национальной архитектуры России. Именно в этот выражается самобытность российского зодчества, не тронутого ни чьим влиянием. Именно сюда стоит чаще обращать свой взор современному архитектору».
Юлия Соколова, студентка ГУЗ:
«В данном плакате я провожу аналогию с палитрой художника: архитектор так же, как и живописец, выбирая из чистых архитектурных красок необходимые, смешивает их по своему усмотрению и создает индивидуальное, ни на что не похожее произведение искусства. К имеющимся на палитре краскам из года в год, от эпохи к эпохе добавляется все большее количество архитектурных оттенков и тонов, ее структура усложняется, количество мазков увеличивается, появляются всевозможные фактуры и формы. Из базовых элементов русского зодчества, пользуясь опытом коллег из других стран, перенимая их технические и эстетические приемы и соединяя их национальным колоритом, отечественные архитекторы создавали и продолжают создавать свои творения, каждое из которых отличается национальным колоритом.
На сегодняшний день палитра современного русского архитектора, на которой уже несчетное количество раз смешивали то одно, то другое, чрезвычайно обширна, но на ней еще свободное место и также есть множество вдохновения для создания архитектуры будущего».
Александра Тимченко, студентка ГУЗ:
«В своём плакате я показала многообразие стилей в русской архитектуре. Также я выделила цветом те фрагменты, которые, по моему мнению, больше всего отражают колорит отечественной архитектуры, это: московское барокко, классицизм, модерн, конструктивизм, деревянное зодчество, средневековая архитектура и псевдоготика.С каждой эпохой к имеющимся образцам национальной архитектуры добавлялись новые. Отечественные архитекторы использовали в своём творчестве базовые элементы русского зодчества, обращались к опыту иностранных коллег, обучались в заграничных архитектурных школах, и использовали иностранный опыт на русской земле. Но это не привело к копированию форм и внешнего облика зданий, а стало фундаментом, на котором развивался самобытный русский стиль. Даже в новое время, используя непривычные для себя, но общие с европейскими странами пространственные и декоративные приёмы, русская архитектура создала именно русское барокко, русский классицизм, русский ампир и русский модерн. Это были европейские стили, но в русской культурной традиции».
Александра Тимченко, студентка ГУЗ:
«В этом плакате я отразила тему деревянного зодчества России. Издревле главными строительными материалами для русских зодчих было дерево. На протяжении многих веков русской истории дерево оставалось основным материалом и тогда, когда появились постройки из природного камня и кирпича. Именно в деревянной архитектуре были выработаны многие строительные и композиционные приемы, отвечавшие природно-климатическим условиям и художественным вкусам народа, оказавшие влияние на формирование каменного зодчества. Все типы построек, соответствовавших русскому бытовому укладу, первоначально сложились в дереве. Именно деревянная архитектура стала основой особенного стиля русского средневекового зодчества, которое подразумевает оптимальное сочетание красоты и функциональности построек».
Труфанова Ольга Сергеевна:
«На плакате изображен наземный вестибюль станции метро «Красные ворота», архитектором которой стал Н. Ладовский». Это одно из зданий, которые составляют советский авангард. Авангард можно назвать генетическим кодом, он изменил взгляд людей и заложил основу для дальнейшего развития во всех сферах искусства».
Юлия Юрина, архитектор, ГБУК Областной Научно-производственный центр по охране памятников истории и культуры, Волгоград:
«Квадрат символизирует совершенный тип замкнутого пространства и является моделью для многих культовых сооружений (пирамиды, церкви, зиккураты, пагоды и т. д.), которые, в свою очередь, рассматриваются как символический образ мира. Квадрат — мужское начало, круг — женское, поэтому квадрат отождествляется с Землей, круг — с Небом. В архитектуре священного здания, храма, церкви преобразование круга в квадрат или квадрата в круг олицетворяет трансформацию сферической формы Небес в квадратную (прямоугольную) форму Земли и наоборот. Таким образом, символика квадрата олицетворяет процессы, проходящие на Земле, в то время как символика круга, как правило, является аллегорией мира высшего, надземного, мира Богов. Таким образом, расшифровать идею плаката можно двояко. С одной стороны: прекращение вражды двух религиозных течений. Попытка найти (на самом деле общих черт очень много) что-то общее между ними при помощи архитектурного языка процессы, проходящие на Земле, в то время как символика круга, как правило, является аллегорией мира высшего, надземного, мира Богов».
Даниил Янкилевич, студент, САДИ СГТУ им. Ю.А. Гагарина, Саратов:
«Каждый человек, несмотря на требования общества, при обстоятельствах, смывающих наносное, становится похожим на своих предков. Архитектор, родившийся в России, видевший ее деревню, города и столицы и изучивший историю русской архитектуры, не может исключить из себя макромолекулу, обеспечивающую хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития личности.
-рубленная изба-пятистенок;
- шатровые покрытия храмов и хором в Коломенском;
- золотые главы соборов Кремля;
- фасады своеобразного и уникального Нарышкинского барокко;
- неподражаемая Шехтелевская лестница особняка Рябушинского
и питерский модерн;
- окна дома Константина Степановича Мельникова;
- сетчатые оболочки Владимира Григорьевича Шухова.
Часть этих всплывающих визуальных блоков стала в сознании определением только принадлежавшего России. Другая, Авангард 20 века, стала флагманом мировой архитектуры, к сожалению чаще цитируемым сегодня зодчими нероссийскими.
Будущее нашей архитектуры в период, когда все говорят о смене парадигмы, должно найти поддержку в истоках, в генетическом коде, который в здоровом организме изменить невозможно».
См. также:
Плакаты конкурса «Генетический код». Часть II
Лучшие высказывания о русской архитектуре на языке плаката. Часть I
Плакаты конкурса «Генетический код». Часть II
Работы, выбранные для выставки на фестивале «Зодчество 2014». Авторы от A до М.
В продолжение публикаций, посвященных спецпроекту «Генетический код», представляем плакаты, участвовавшие в открытом конкурсе. Здесь выкладываем первую часть работ, вошедших в экспозицию. Их авторы стали лауреатами творческого состязания. Произведения победителей и призеров можно увидеть в предыдущей публикации.
.jpg)
Сергей Аксёнов, Александр Берзинг, Андрей Воронов, Георгий Снежкин, Илья Спиридонов,
архитекторы, архитектурная мастерская «Лес», Санкт-Петербург:
«Что современный российский архитектор может взять за точку отсчета в своей работе. Если устав от претенциозного формализма и «конъюнктурной архитектуры», он попытается обратиться «к первоосновам», найдет ли он что-нибудь, что сможет использовать как опору? Каждому, кто хочет развиваться, нужны критерии качества вне времени. Но эти критерии приходится искать самостоятельно, и их поиски важнейшая составляющая часть развития художника как такового. Представленный эскиз – попытка иллюстрации творческого процесса происходящего в душе современного российского архитектора, как поиска образа вырастающего из реалий российской действительности. Одновременно это приглашение к размышлению и творчеству…»
Валерия Базанкова, дизайнер, МИА «Россия сегодня»:
«Как правило, в России редко сохраняются памятники архитектуры, многие из них забываются, сносятся, а на их месте вырастают другие объекты. Образуется наслоение из разных зданий, эпох и времен.
В целом изображение представляет собой стеклянно-бетонную конструкцию – небоскреб (окна которого светятся в ночи), который стал символом современного города. Также на плакате указаны время и дата, курс доллара и евро, так как в наше время, архитектура решает и бизнес-задачи, удовлетворяя не только эстетические потребности, но и выполняет определенный функционал».
Мария Бегун, архитектор, ПСК «КонтрФорс»:
«Представляя характерные черты российской архитектуры, многие из нас думают о куполах. Золотые, цветные, игривые луковички русского православного зодчества. Второй неотъемлемой частью является русский конструктивизм. Здесь уж «буйствует» геометризм и лаконичность форм, воплощенные в символичном шестиугольнике Мельникова. Но зачастую, «багаж» либо слишком велик и архитектор не в силах создать что-либо новое, либо так мал, что создаются безликие, бессмысленные формы». Этой работой автор хотел показать, что только форма – это еще не генетический код в России. Форма+смысл – вот национальный архитектурный код.
Антон Белов, архитектор, ООО «Гражданпроект», Пенза:
«Генетический код представлен на примере архитектуры Ивана Леонидова. И. Леонидов — это архитектор значительно повлиявший и продолжающий влиять на современную отечественную и зарубежную архитектуру. На формирование его архитектурного языка оказали влияние такие крупные деятели и лидеры различных течений русского авангарда как: А. Веснин, Н. Ладовский, К. Малевич. Концепции конструктивизма, рационализма и супрематизма органически соединились с глубинными национальными традициями в творчестве Леонидова. В плакате продемонстрированы характерные черты русского зодчества, их проявление и новое прочтение в архитектуре Ивана Леонидова, а также в некоторых примерах русского авангарда и советского модернизма».
Камилла Беляева, студентка 3-го курса, арх. факультет ГУЗ:
«Русская архитектура возможно не самая выдающаяся по своему функциональному, новаторскому, изобразительному значению. Что же делает ее объектом изучения и восхищения? Генетический код русской национальной архитектуры — это все составляющие ее развития: русская природа, русский человек, труд. Именно в такой, где-то суровой непредсказуемой, природе мог сформироваться русский менталитет, который позволяет человеку с такой настойчивостью догонять, а также хотеть опередить Запад. Русская архитектура воплотила в себе именно это. Что на мой взгляд заслуживает уважения и восхищения».
Екатерина Бондарь, студентка БФУ им. И. Канта, Калининград:
«Для отражения национальной архитектурной идентичности использован образ динамика с волнами звука, напоминающий купол храма. Он же представляет собой леттеринг, выполненный в небрежном уличном стиле, цитирующий В. Цоя: «Если есть тело – должен быть дух». Также используются текстуры ММДЦ «Москва-Сити», «хрущевки» и Преображенской церкви на острове Кижи для наиболее наглядного выявления черт, свойственных российской архитектуре и девизу «Актуальное идентичное».
Анна Егорова, дизайнер:
«В работе затронуты проблемы отношения современного общества к архитектурным памятникам начала 20 века. Этот период является весьма ценным в развитии всей архитектуры в нашей стране, однако последние годы мы всё чаше забываем о её значимости. Наша безответственность приводит к потере множества ценных объектов, которыми должны гордиться мы и наши дети, а они исчезают у нас на глазах. Я хотела заставить зрителей задуматься о необходимости бережного отношения и уважения к этим памятникам.
Мы обладаем бесценным сокровищем, которое для нас создали архитекторы. Однако, если мы и дальше будем вести себя пассивно к проблемам исчезновения нашего достояния, то мы можем потерять всё - и не только материальные ценности, но и частичку себя».
Виолетта Гунина, архитектор, OPENSTUDIO, Санкт-Петербург; Наталия Лень, архитектор, «Весна», Санкт-Петербург:
«Российская архитектура редко эволюционировала. Она приходила как явление, блистала строго отведенный ей срок, а затем – приходила новая – БАЦ! – и переворачивала всё с ног на голову. Эволюция нашей архитектуры похожа на песочные часы. Наше призвание, видимо, переворачивать самих себя с ног на голову, каждый раз открывая себя заново. Как пел известный поэт, «Вы снимали с дерева стружку - Мы пускали корни по новой». Вероятно, скоро мы снова сами себя перевернём? Но одно оставалось неизменно: русская архитектура тяготела к квадрату. На Руси квадрат был основой дома. На нем держался сруб дома. Его называли Венцом. Венец – корона, венок, наивысшее достижение, сакральный символ устойчивости, уклада, уравновешенности, преемственности, устойчивости. Венец – это успешное завершение какого-либо дела, процесса. В любом деле важен его конец. Это мудрость, переходящая нам из века в век, при любом перевороте песочных часов».
Александр Иванов, архитектор, Самара:
«Архитектура всегда знак духовного и технического состояния общества, проявление его экономического потенциала, социального и национального самосознания. Архитектура – лицо общества. Конструктивизм (1917 – 1932) принято считать русским (точнее говоря, советским) явлением, возникшим после Октябрьской революции в качестве одного из направлений нового, авангардного, пролетарского искусства. После разгрома НЭПа в 1929 г. не существовало в СССР такого явления как «архитектор» в западном смысле этого слова, означавшего самостоятельного и юридически равноправного партнера заказчика проекта и строительных фирм, его реализующих».
Александр Иванов, архитектор, Самара:
«Подобно тому, как свидетельствуют о прошлом древние памятники, так о наших днях говорит то, что возводится сегодня. Архитектура – отраженный, но точный слепок программирующего ее времени, содержащий в себе в концентрированной форме квинтэссенцию информации о нем. Реабилитация конструктивизма 20-х годов состоялась через сорок лет, в 60-е годы. Архитекторы 60-х годов стали постепенно использовать находки советского авангардистского направления. Период модернизма (1955 – 1991) – самый продолжительный в истории советской архитектуры и самый значительный с точки зрения объемов строительства. Застройка многих советских в прошлом городов состоит из жилых и общественных зданий, возведенных в «хрущевскую» и «брежневскую» эпохи».
Николай Кореньков, архитектор:
Особый. «Дом архитектора Константина Мельникова в Кривоарбатском переулке признан одним из шедевров советской авангардной архитектура периода 20-х годов прошлого века. Однако несмотря на то, что построен профессионалом, несет он на себе и отпечаток архитектуры вернакулярной, самодеятельной, народной. В нем авангардное планировочное решение реализовано в таком архаичном (совершенно не авангардном) материале как кирпич. Возник сплав смелого замысла с существующими на тот момент доступными технологиями, да еще с условием экономии материала. Именно этой потребностью экономии и объясняется то, что стена дома выполнена в виде ажурной кирпичной кладки, шестиугольные проемы которой образуют окна, придающие зданию легко узнаваемый вид.
Объект оторван стилистически от всего предшествующего периода русской архитектуры, мало похож он и на своих авангардных современников, да и в контексте московской улицы он выглядит, как пришелец из другого мира. Этот особняк стоит особняком, как и его автор. И в нем выражено одно из важных качеств "русского кода": способность творить в условиях ограниченных ресурсов и простейших технологий, находчивостью и смекалкой компенсируя все нехватки, превращая нужду в добродетель. Возможно, имей автор доступ к более совершенным технологиям (а они в то время уже существовали) и большие средства на постройку, вид дома мог бы быть несколько иным».
Екатерина Лачина, студентка ГУЗ:
«Прошлое это отражение настоящего. Прошлое это тень, которая не оставит тебя никогда. Для прошлого-настоящее, это будущее. Москва город контрастов разных эпох. В её генокоде огромную роль играет сам объект, форма. Генетический код города – условное, но очень вещественное понятие, которое может реально работать в современной архитектуре и градостроительстве. Сегодня архитектор может менять среду города и создавать свой виток в генокоде архитектурного пространства. Главное в этой возможности понимать ответственность перед прошлыми и будущими поколениями, чтобы невзначай не «убить» город».
Дмитрий Лехмус, студент, ГУЗ:
«В начале 18 века Санкт-Петербург создавали самые талантливые архитекторы и инженеры. Не только русские зодчие оставили здесь заметный архитектурный след, но и представители Италии, Швейцарии, Франции и других стран. Однако будучи, в первую очередь, российским городом, Санкт-Петербург впитал в себя характерные для России того времени греко-византийские основы. Петербург – продолжатель традиций восточного христианства – православия. 20 век несет за собой изменение в сознании людей. Принципы отношений к архитектурному наследию приходится соотносить с новой ситуацией, при которой решаются более масштабные проблемы, нежели восстановление отдельного здания. Ущерб, нанесенный памятникам архитектуры с лихвой компенсируется в послевоенные годы, модернизация зодчества происходит вместе со сменой мышления.
В 21 веке перед нами стоит проблема разрушения исторического Петербурга. Архитекторы ведут поиск новых форм, созвучных актуальным условиям и потребностям, параллельно пытаясь устранить конфликт между архитектурой периода «Петровских времен» и современности. Я считаю вектором развития современной архитектуры взаимодействие с главными образцами национальной культуры и единение с истоками русского зодчества. По-настоящему гармоничную архитектурную систему можно будет создать, учитывая не только актуальные потребности современного общества, но и исторический процесс становления культуры русского градостроительства».
Анастасия Лисицкая, студентка, ГУЗ:
«Русская архитектура образует самостоятельный раздел в мировой архитектуре, не похожий ни на что другое. Несмотря на многие заимствования, русские мастера интерпретировали каждый стиль под особенности русского характера и мировосприятия. В результате всегда получалась особенная архитектура, характерная лишь для данного народа и отображающая его особенности. Сейчас мы имеем пласт архитектуры, архитектурных стилей, расположенных слоями, как в земле по слоям находятся остатки былых цивилизаций. Каменное строительство сменяет деревянное, затем идут русский стиль и барокко, классицизм и советская архитектура, которую сменяет модернизм современных высоток. Все эти стили индивидуальны по своей природе и в то же время имеют тесную связь с предыдущими стилями. Поэтому стили русской архитектуры не только образуют горизонтальные пласты накопленных знаний, элементов и деталей, они тесно переплетены и образуют своеобразный генетический код русской архитектуры, в котором каждое звено играет свою роль и является неотъемлемой частью общей цепи».
Анастасия Лисицкая, студентка, ГУЗ:
«Русская архитектура всегда отличалась самобытностью и оригинальностью. И даже некоторые заимствованные у других народов и мастеров детали русские мастера преподносили в индивидуальной, присущей только нам манере. Деревянное зодчество, каменное строительство, русское барокко и классицизм, советская и сталинская архитектура, архитектура второй половины XX века — вся эта архитектура составляет огромное наследие, огромный культурный пласт и основу для дальнейшего развития. В своей работе мы попытались увязать всю архитектуру в цепь, в генетический код русской архитектуры, где один элемент, являясь самобытным, в то же время дополняет другой, служит основой для дальнейшего развития. Будь то деревянные дома или сталинские высотки, без них цепь ДНК архитектуры перестала бы существовать. Каждый период развития русской архитектуры важен и каждая новая ступень развития открывает перед нами новые горизонты. Нам остается лишь не останавливаться на достигнутом, а смело идти вперед, к новым ступеням, к новым звеньям цепочки генетического кода».
Евгений Лобанов, дизайнер, преподаватель СПГУТД, Санкт-Петербург:
«Двойная спираль. «Борьба двух начал: механического и органического. Подъем из душных недр городских кварталов к прозрачному свету весенних лесов, к единению с природой. Контрапункт двух тем: массивной архаики и летящих конструкций модернизма, - сливающихся в космическом пространстве. Спираль времени и надежды. Пространство плаката – это вселенский собор, где всякое движение устремлено к изначальной точке. Все формы подчинены этому центростремительному движению, напоминая о возвращении к истокам и, одновременно, о необходимости двигаться вперед. Основой построения является золотое сечение, которое связывает природный мир с пространством математической абстракции».
Елена Мадьянова, дизайнер, Санкт-Петербург:
«Размышления о лаконичности архитектуры, о ее взаимосвязи с окружающим. Хотелось показать минимализм Москвы, по крайней мере этот город я вижу так, возможно потому, что я из Санкт-Петербурга. Москва видится мне городом свободно и активно живущим и без людей. Очень самостоятельный город».
Олег Максимов, профессор МАРХИ:
«Самобытность русской национальной архитектуры, её форм и приёмов, подтвердивших свою эффективность, можно проследить по наиболее знаковым объектам, построенным, или запроектированным в Москве в их исторической последовательности от XV века до настоящего времени. Отбирая и акцентируя конкретные сооружения, по своему образу и морфологии, как-бы стремящиеся ввысь, пытаемся показать в концентрированном виде ход истории, процесс роста жизненного опыта, увеличение знаний об окружающем мире и своей стране, живущих в ней. Выражаем желание, отсекая случайное, несущественное и, второстепенное, найти предельно ясно и точно только необходимое, существенное и характерное. Стройный ряд неповторимо-индивидуальных образов определяет общий генезис архитектурной формы с её конкретно-чувственным воздействием».
Мария Мильто, студентка, ГУЗ:
«Суровая природа Севера, примитивная техника, однообразие материала заставляли зодчего искать художественную выразительность форм и монументальность сооружений не в декорациях и украшениях, а в группировке внешних масс, в красоте и стройности силуэта, в пропорциях, в суровой простоте рубленых стен, в каждой линии, форме или детали. Деревянное зодчество Руси вдохновляет простотой, глубокой правдивостью и чем-то, что живет в каждом из нас, как генетический код идентичности русской народной традиции.
Преображенский храм в Кижах вызывает восхищение простотой и мощью своей растущей уступами пирамидальной формой, увенчанной фантастическим лесом главок. Незабываемое впечатление оставляют у каждого ансамбли северных деревянных погостов и сел, иногда величественные и монументальные, вызывающие торжественное настроение мощью и фантастикой своих форм, как в Кижском погосте, чаще интимные, напевающие спокойствие простотой форм, но всегда поражающие своим единством с окружающей природой».
Власть идеологии
По мнению Дмитрия Буша, российская архитектура знаментальна излишней идеологизированностью. Об этом он говорит в своем видеоинтервью для спецпроекта «Генетический код». Эту же особенность он демонстрирует в объекте, созданном вместе с коллегами по Проектному институту уникальных сооружений «АРЕНА» к выставке в рамках фестиваля «Зодчество 2014».
Инсталляция "Власть идеологии", Дмитрий Буш, Алексей Орлов, Антон Заключаев, Андрей Цыплаков, Сергей Коробков, Проектный институт уникальных сооружений «АРЕНА»
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из личных архивов куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Вес глобализации
В поисках материальной метафоры для идентичности российской архитектуры бюро WALL во главе с Рубеном Аракеляном и Айком Навасардяном первоначально собиралось представить на выставке «Генетический код» обугленное дерево. Затем иллюстративная, вещественная часть концепции несколько изменилась, но суть авторского «месседжа» осталась прежней – локальные черты исчезают под давлением общемировых процессов.
В процессе работы над проектом идея показать трудную судьбу архитекторов в России через превращение дерева в уголь трансформировалась. Для экспозиции архитекторы соорудили из небольшую, но внушительную по весу (40 кг) башню из гипса. Гипс не успел просохнуть, и во время выставки влага потихоньку испарялась, оправдывая название объекта – «И.С.П.А.Р.Е.Н.И.Е.» (авторы - Рубен Аракелян, Айк Навасардян, Владимир Козицкий). Таким образом, концепция перехода материи из одного состояния в другое (см. видео) сохранилась. В виде фактурного оттиска на стенах башни присутствовало и дерево. Давление тяжелого, глухого «верха» на нижнюю часть с прорезями в форме изб, выступило метафорой поглощения локальной культуры глобальными явлениями.
Пояснение от авторов:
ИСПАРЕНИЕ – метафора состояния взаимодействия двух актуальных процессов - глобального и локального. Локальное или идентичное музеефицируется, оказываясь на нижних слоях археологии. Идентичность испаряется, превращаясь в пустоту под массой глобальных процессов.
ИСПАРЕНИЕ – метафора рождения материи. Следы [пробирки] – бетонной опалубки как одной их древних технологий изготовления строительного материала.
ИСПАРЕНИЕ массы – архитектура теряет [массу]. Все становится одноразовым и временным. За видимостью [Массы] скрывается [пустота] ( пустота внутри инсталляции).
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотографии Глеба Анфилова, из личных архивов бюро WALL, куратора Елены Петуховой, из открытых источников.
Спасти и сохранить
«Генетический код» российской архитектуры – версия Андрея и Дмитрия Бархиных. Продолжение серии публикаций.
«Генетический код» – исследование, проведенное куратором Еленой Петуховой при поддержке СМА и сайта Archplatforma.ru к фестивалю «Зодчество 2014». Двадцати российским архитекторам было предложено подумать над сутью, характером, проблемами отечественной архитектуры, элементами ее ДНК, которые либо продолжают эволюционировать и проявляют себя в современной практике, либо достойны изучения и сохранения. Свои размышления авторы выразили в интервью, которые мы записали на видео, и в разнообразных визуальных материалах – инсталляциях, объектах, показанных в рамках фестиваля в Гостином дворе (18-20 декабря). Андрей и Дмитрий Бархины представили на выставке плакат, привлекающий внимание не только к наиболее показательным, по мнению авторов, объектам, но и к проблеме «вымирания» культовой архитектуры эпохи классицизма – недооцененных, выдающихся памятников, встречающихся в разных регионах страны и преимущественно пребывающих в удручающем состоянии.
Видеокомментарий авторов
Из оставшегося за кадром (разговор с куратором)
Елена Петухова: Какие образы или мотивы российской архитектуры вы считаете наиболее характерными и важными?
Андрей Бархин: Для русской архитектуры, русского заказчика и архитектора, несомненно, характерны тяга к декоративности, богатству. Это и нарышкинский стиль, и елизаветинское барокко. Затем монументальность петербургского классицизма, советской архитектуры 1930-1950-х. Ведь согласитесь: в наших послевоенных высотных зданиях ощущается какая-то национальная характерность, стремление к иерархичности, украшениям. Затем этот «вкус» воплотился в бесчисленных подмосковных особняках 1990-2000-х, конечно, с их аляповатым декором, башенками и прочим, и, тем не менее, таков был протест против панельных коробок. Другое дело, что классика умеет эту тягу к декоративности уложить в рамки канона, отшлифованных временем неких правил. Этого знания сейчас, конечно, остро не хватает.
Е. П.: Как отмеченные вами темы отражаются в вашем творчестве?
А. Б.: Возрождение классики в XXI веке сталкивается с чудовищной потерей культуры – и графической, чертежной (кризисом вкуса и понимания у архитекторов), и практической (отсутствие школы лепщиков, монтажников классических деталей). Это одна сторона проблемы. Вторая – это отсутствие просвещения, справедливой критики возводимых зданий в «историзме»/«классике». И ведь сносы исторических зданий это тоже сигнал. В данной ситуации наша задача – выживать, стараться работать на уровне дореволюционной неоклассики, построек И.В. Жолтовского и его коллег. Это планка качества. За последние 10-15 лет, благодаря воле наших заказчиков, нам удалось осуществить древнеримские карнизы – в натуральную величину и в аутентичном (по обмерам) качестве.. А также какие-то удивительные маньеристские детали, карнизы и кронштейны, которых нет даже в Италии. Из последних работ – дома на Верхней Масловке (д. 20), на Комсомольском пр. (д. 9).
И тем не менее у нас пока нет школы. Но надеемся, если будет интерес аудитории, соберем образовательный курс по классике, издадим книгу. Однако это трудно совмещать с практикой.
Е.П.: В какой исторический период ДНК российской архитектуры проявилась с наибольшей силой?
А.Б.: Можно было бы ответить, что это конец XVII- XVIII века. Новодевичий монастырь, Царицыно. И заметим, что европейский компонент русской архитектуры (очевидный в архитектуре барокко и классицизма, затем эклектики и неоклассики) был не менее силен и в допетровскую эпоху. Достаточно упомянуть московский Кремль, построенный итальянцами, или фантастический стиль Знаменской церкви в Дубровицах. Впрочем архитектурные удачи были свойственны нашему зодчеству и в ХХ веке, в архитектуре дореволюционного Петербурга и московского авангарда 1920-х, в лучших примерах неоклассики и ар деко 1930-50-х.
Е.П.: Что с ней происходило в XX веке и происходит в наше время?
А.Б.: В ХХ веке в России произошла катастрофа. И государство осталось в долгу у человека. Я просто напомню, что из 27 миллионов человек, погибших в годы Великой отечественной войны, 11 миллионов это были военнослужащие, а остальные 16 миллионов – это были потери среди мирного населения! Это же чудовищно. И это отражает отношение государства, власти к своему населению. Подобной была и судьба нашей архитектуры, и отношение к ней. И сейчас наша задача обмерять и фотографировать, реставрировать/реконструировать наследие эпохи классицизма. После 70 лет вандализма и разрушений оно доживает последние дни. Другого шанса спасти или хотя бы увидеть его, зафиксировать – не будет. Оно просто полностью истлеет. А ведь в провинции есть и абсолютные шедевры, поражающие оригинальностью и красотой. Это постройки мирового уровня, назову только Владимирскую церковь в Баловнево и Богородице-Рождественская церковь в Перевлесе, но их великое множество.
Е.П.: Зачем вообще сейчас нужны поиски национального характера архитектуры?
А.Б.: После того, как наша профессия, архитектурное искусство было уничтожено строительством бескрайних полей бетонных коробок, наша задача вернуть городу человеческий масштаб, сделать среду обитаемой, грамотно спроектированной, комфортной. И движение в эту сторону стало сейчас вполне ощутимой городской тенденцией. Это ставка не на некую безумную красоту, но на продуманность, на недорогие, но стильные решения, ненавязчивый дизайн. Это стало модным. И у нас появились мастера своего дела. Всем известный пример – это Крымская набережная. Свою же задачу я вижу в том, чтобы понять какими должны быть классика, историзм в ХХI веке и найти их наиболее одаренное, выразительное воплощение.
О спецпроекте «Генетический код»
Над материалом работали: Елена Петухова ("Генетический код"), Глеб Анфилов, Елена Галянина (видеоoтдел группы сайтов 360.ru), Екатерина Шалина (редакция Archplatforma.ru)
В проекте использованы фотоматериалы, предоставленные Юрием и Игорем Пальмиными, из личных архивов куратора, из открытых источников.
- Foster + Partners (43)
- Zaha Hadid architects (35)
- UNStudio (28)
- MVRDV (23)
- Henning Larsen Architects (20)
- Kengo Kuma & Associates (15)
- Richard Meier & Partners (14)
- Coop Himmelb(l)au (12)
- Renzo Piano Building Workshop (11)
- Fuksas (8)
- FOGA (8)
- UNK project (8)
- Shigeru Ban Architects (7)
- A-cero (5)
- Morphosis (4)
- Окна (15)
- Стены (11)
- Энергосберегающие конструкции (10)
- Светопрозрачные конструкции (9)
- Фасады (7)
- Теплоизоляционные конструкции (7)
- Напольные покрытия (5)
- Акустические панели (5)
- Солнечные панели (5)
- Кровля (5)
- Вентиляционные системы (5)
- Двери (5)
- Потолки (4)
- Декоративные модули (4)
- Охлаждающие системы (4)
- Заха Хадид (Zaha Hadid) (39)
- Норман Фостер (Norman Foster) (37)
- Кенго Кума (Kengo Kuma) (15)
- Стивен Холл (Steven Holl) (13)
- Даниэль Либескинд (Daniel Libeskind) (12)
- Доминик Перро (Dominique Perrault) (11)
- Жан Нувель (Jean Nouvel) (10)
- Массимилиано Фуксас (Massimiliano Fuksas) (10)
- Фрэнк Гери (Frank Gehry) (10)
- Мануэль Готран (Manuelle Gautrand) (8)
- Моше Сафди (Moshe Safdie) (6)
- Марсиу Коган (Marcio Kogan) (5)
- Арата Исодзаки (Arata Isozaki) (4)
- Маттео Тун (Matteo Thun) (4)
- Бернар Чуми (Bernard Tschumi) (2)
- Союз московских архитекторов (СМА) (53)
- МАРШ (51)
- Музей Архитектуры им. A.В.Щусева (34)
- Москомархитектура (34)
- Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» (26)
- НИ и ПИ Генплана Москвы (20)
- Галерея ВХУТЕМАС (19)
- ГМИИ им. А.С.Пушкина (19)
- ЦДА (17)
- Фонд Сергея Чобана - Музей архитектурного рисунка (16)
- ИЦ "Сколково" (15)
- Музей Москвы (15)
- Центр дизайна ARTPLAY (13)
- ЦСИ Винзавод (12)
- Союз архитекторов России (12)
- АРХ Москва (53)
- Международный конкурс архитектурного рисунка АрхиГрафика (53)
- Фестиваль Зодчество (35)
- Генетический код (25)
- АрхиГрафика (20)
- Архстояние (17)
- Московская Биеннале Архитектуры (17)
- АРХИWOOD (14)
- Венецианская биеннале архитектуры (13)
- PinWin.ru (11)
- Московский урбанистический форум (Moscow Urban Forum) (10)
- iSaloni (9)
- Фестиваль "Световая архитектура" (9)
- Премия Авангард (8)
- Золотое сечение (7)
О проекте
Любое использование материалов сайта приветствуется при наличии активной ссылки.
Будьте вежливы,
не забудьте указать источник информации (www.archplatforma.ru),
оригинальное название публикации и имя автора.