Архитектура

Осколок в сердце Лондона

24.04.13

16:48

tags: Renzo Piano Building Workshop | Ренцо Пьяно (Renzo Piano) |

автор: Артем Дежурко | просмотр: (22012)

Летом прошлого года в британской столице был построен «Шард» ― самое высокое здание Лондона и Евросоюза. А недавно открылась обзорная площадка на его верхних этажах. Автор небоскрёба ― архитектор-звезда Ренцо Пьяно. У здания трудная судьба: многие влиятельные люди приложили все усилия, чтобы оно никогда не было построено.

В Лондоне, в районе Сазерк, есть улица Джамайка-роуд. В ее перспективе на востоке виден «куст» небоскрёбов Канари Уорф с 240-метровым One Canada Square, который построил Сесар Пелли в 1991 году. Тогда это было самое высокое здание Лондона. А если посмотреть на запад, увидишь огромный стеклянный обелиск. Это «Шард», 306-метровый небоскрёб Ренцо Пьяно, новое самое высокое здание Лондона. Не так давно «Шард» получил премию Design of the Year. В лондонском Музее дизайна, который находится неподалёку от него, на выставке лауреатов премии можно увидеть фотографию «Шарда». Подпись под фотографией сообщает, что это «самое обсуждаемое здание за много лет» (ещё бы! ― многие его ненавидят и охотно об этом рассказывают), первое крупное здание нового тысячелетия в Лондоне, и, подобно своим предшественникам, которые передавали друг другу эстафетную палочку «самого высокого здания города», он обречён символизировать своё время.

«Шард» расположен в центре Лондона, на южном берегу Темзы, около того места, где с глубокой древности стоял Лондонский мост, соединяющий город с предместьем Сазерк. К югу от моста находится крупный транспортный узел London Bridge: железнодорожный вокзал, автовокзал и станция метро. Небоскрёб встроен в здание вокзала. Зал, примыкающий к платформам поездов дальнего следования, ― пристройка к «Шарду». Привокзальный продуктовый магазин и газетный киоск, соединённые с этим залом, находятся глубоко в недрах башни. Соседнее офисное здание, The Place, построенное Ренцо Пьяно одновременно с «Шардом» и для того же заказчика, нависает над автовокзалом.

Раньше там стоял офисный комплекс 70-х Southwark Towers ― мрачная, но по-своему стильная башня 100-метровой высоты. Лондонский застройщик Ирвин Селлар решил выкупить и снести её, а небоскрёб на её месте предложил спроектировать Ренцо Пьяно. Тот сказал, что вообще скептически относится к высотным зданиям, но принял предложение. Ирвин Селлар начинал с того, что торговал на улице варежками, а в 1969 году открыл свой первый магазин одежды на Карнаби-стрит. Впоследствии он создал целую торговую сеть, первым в Англии начал продавать мужские и женские вещи в одном магазине. С начала 80-х Селлар занимался торговой недвижимостью. В 1991 году его компания разорилась, но тут же была основана другая, Sellar Property Group, которой и принадлежит сейчас «Шард».

Проект с трудом проходил согласования, растянувшиеся на полтора года. У него были влиятельные сторонники ― в первую очередь, тогдашний мэр Лондона Кен Ливингстон. По его словам, не бывает мировой столицы без небоскрёбов. Но были и противники, среди которых самый крупный ― English Heritage, организация, занимающаяся изучением и охраной архитектурного наследия. Их аргументы были таковы: 300-метровая башня в центре города косвенно изменит облик его главных памятников. В частности, небоскрёб будет виден из внутреннего двора Тауэрского замка. В знаменитой панораме Лондона с Парламент Хилл «Шард», а не купол собора св. Павла, будет доминировать над центром города. Ренцо Пьяно говорил, что фасады «Шарда» будут сделаны из особого, очень светлого стекла, и он будет едва виден на фоне неба, отражающегося в его фасадах. Лукавил, конечно. Не для того строят небоскрёбы, чтобы они были незаметны.

Представители English Heritage обрушивали на проект одну талантливую филиппику за другой; одна фраза, о том, что башня будет «осколком стекла в сердце исторического Лондона», получила такую известность, что, кажется, именно ей небоскрёб обязан своим прозвищем. Сначала он назывался просто London Bridge Tower. Имя «Шард» (по-английски это и значит «осколок») сначала было неофициальным, шутливым, но, постепенно завоевав популярность, полностью вытеснило первоначальное скучное название башни, заменило его в документах и на логотипе.

Некоторые опасались, что 55 000 кв. м. офисных площадей в центре напряжённого транспортного узла могут вызвать его коллапс. Но не менее убедительно и обратное предположение. Известно, что коммерческая недвижимость стремится оседлать транспортные узлы. Где ещё строить гигантское офисное здание, как не в месте, которое можно покинуть - на выбор - на метро, автобусе и на электричке, уходящей в обе стороны каждую минуту? Чтобы преодолеть вето охранных организаций, проект должен был одобрить тогдашний вице-премьер Джон Прескотт. Он так и сделал, объяснив своё решение тем, что здание, несомненно, будет обладать «исключительным архитектурным качеством». В конце 2003 года проект был согласован.

В 2007 году у противников «Шарда» появилась надежда, что проект, успешно прошедший все бюрократические испытания, станет жертвой экономического кризиса. Действительно, в этом году лондонские застройщики отказались от строительства нескольких небоскрёбов, и «Шард» чуть не разделил их судьбу. Но в начале 2008 года консорциум из нескольких катарских компаний инвестировал в проект крупную сумму и фактически стал новым владельцем здания. Это позволило, наконец, начать работы. В 2008 год разобрали Сазерк Тауэрс, в феврале 2009 года приступили к строительству небоскрёба, а 5 июня 2012 года премьер-министр Катара торжественно открыл здание.

В «Шарде» 72 этажа и 110 000 квадратных метров общей площади. Из них примерно половину составляют офисы, а другую половину ― отель «Шангри Ла», рестораны, несколько больших и очень дорогих квартир и смотровые галереи, занимающие пять верхних этажей башни. Классическое сочетание функций для современного небоскрёба. Его фасады действительно отражают небо, но, вопреки обещаниям архитектора, «Шард» виден очень хорошо за многие километры. Тому, как он изменил городской силуэт, был посвящён фильм Роберта Маккиллопа, показанный на Венецианской архитектурной Биеннале 2012 года.

Спор между противниками и защитниками «Шарда» происходил в счастливую пору, когда миром управляла «невидимая рука рынка», а мэры городов и президенты государств главной своей задачей считали привлечение иностранных инвестиций. Наблюдая за этой полемикой с расстояния нескольких лет, замечаешь, что она успела устареть. Мэр, всерьёз считающий, что небоскрёбы в центре города надо строить только потому, что мировой столице без них неприлично, ― мэр вчерашнего дня. Теперь такие, должно быть, только в Саудовской Аравии встречаются. Новой идеологией городской власти стала забота о местных сообществах. Нынешний мэр Лондона открыл сеть городских велосипедов и сам на велосипеде ездит на работу. Но и «охранники», с упорством Дон Кихота защищающие фантом «исторического Лондона», скучны. Я три месяца живу в Сазерке, и за это время вблизи от моей квартиры снесли, как минимум, пять домов. Сити, где ещё недавно торчал одинокий «огурец» Swiss Re, превратился в район стеклянных гигантов, среди которых Swiss Re теперь ― самый низкий. Непонятно, почему, допустив появление десятка новых небоскрёбов на правом берегу Темзы, в черте древнеримских стен, хранители наследия так упорно боролись против единственной высотки не левом берегу. Снявши голову, по волосам не плачут.

Вероятно, у простого горожанина любой небоскрёб вызывает раздражение, и оно вполне понятно. Давно прошли времена, когда их возводили из-за высокой цены на землю. Сейчас их строят, наоборот, чтобы цена на землю поднялась. Небоскрёб ― это лампа, на свет которой слетаются бабочки спекулятивного капитала. В башне и вокруг неё возникает маленький оазис экономического процветания: дорогой отель с солидными постояльцами, рестораны, где обедают высокооплачиваемые «белые воротнички» из компаний, арендующих офисы в небоскрёбе, подорожавшие квартиры в окрестных домах, где они селятся... Но всё это почти не касается коренных жителей района. Они оказываются незваными гостями на этом празднике. Интересно, что «Шард», задуманный до мирового экономического кризиса, но построенный после него, не игнорирует жителей Сазерка, а забавно «извиняется» перед ними за своё существование: например, застройщик взял на себя обязательство трудоустроить триста местных безработных.

Наивно было упование вице-премьера на то, что Ренцо Пьяно построит здание «исключительного архитектурного качества». Художественное качество ― такая вещь, которую трудно гарантировать, особенно если ты Ренцо Пьяно. Ведь лучшей постройкой этого архитектора до сих пор считается музей, спроектированный сорок лет назад в соавторстве с Ричардом Роджерсом. Вообще, сама постановка вопроса: «да, небоскрёб тут, может быть, неуместен, да, он не решит проблемы местного сообщества, но зато он красив», ― кажется мне ошибочной. Мне не приходилось видеть здание, которое было бы бесполезно и неуместно, но при этом красиво. Если архитектор делает хорошо, то он делает хорошо сразу во всех смыслах.

«Шард», безусловно, не шедевр. Это здание с неуклюжей конструкцией, в котором толстый сердечник в среднем занимает треть площади каждого этажа, и фасадами, декорированными «под деконструктивизм». В отличие от главных героев деконструктивизма, например, Вольфа Прикса и Эрика Мосса, которые расчленяют архитектурную массу в глубину, у Ренцо Пьяно драматическая игра «осколков», на которые как бы разломилась башня, происходит на поверхности здания. Это самое простое решение, и вдобавок первое, которое приходит в голову, когда ищешь способы сделать небоскрёб «не скучным».

Работая над фасадами небоскрёба, архитектор мог бы разыграть много декоративных тем. Например, придумать драматургию места, где башня «вырастает» из земли ― сделать ей подиум в том или ином виде. Поместить на фасад детали человеческого масштаба, чтобы, по контрасту с ними, яснее чувствовался громадный размер здания. Сыграть в «кожуру» и «мякоть», как в другой его лондонской постройке, Cenral St. Giles. Таких игр здесь нет. Поверхность здания бедна на детали. Она создана как бы грубой, размашистой штриховкой. Облик «Шарда» кажется случайным, нарисованным на скорую руку, all'improvviso. В нём не замечаешь ни функциональной необходимости, ни глубокой художественной логики. Однако надо признать, «Шард» не слишком испортил панораму Лондона. Соседняя башня EBMT, монстр позднего функционализма, вдвое ниже, но почти так же заметна издали, поскольку она шире и темнее. «Шард» ― далеко не самая уродливая из лондонских новостроек, но обаяние города сохраняется вопреки всему.

И последнее. «Шард» должен был стать самым высоким зданием в Европе. Но не стал. Пока длилась его эпопея, в Москве без лишнего шума построили небоскрёб «Меркурий-Сити», который на 24 метра выше. Авторами здания считаются в первую очередь М. М. Посохин, один из самых плодовитых архитекторов современности, а во вторую ― малоизвестная американская мастерская, активно строящая высотки в третьем мире. Башня издалека приковывает внимание интересными фасадами цвета медного таза. Лондонцам, которые недовольны «Шардом», я хочу сказать: ребята, вы даже не представляете, как вам повезло.

Официальный сайт архитектурного бюро: rpbw.com

Текст и фото: Артем Дежурко

tags: Renzo Piano Building Workshop | Ренцо Пьяно (Renzo Piano) | |

автор: Артем Дежурко | просмотр:(22012)

Добавить в блог

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ:

Ворота Валлетты	Ренцо Пьяно – Нью-Йорку	Три музея под одной крышей
Цеппелин в парижском дворе	Ренцо Пьяно — рядом с Луисом Каном	Продолжая линию гор
Здание-резонатор	Устойчив. Характер нордический	По проекту Ренцо Пьяно в Париже построят Дворец Правосудия

СОБЫТИЯ

Арх.бюро

Все Арх.бюро

Конструкции

Все Конструкции

Ландшафтные бюро

Люди

Материалы

Организации

Производители

Салоны

События

Все События

Страны

Все Страны

Наши партнеры

Подписка на новости

НОВОСТИ

СОБЫТИЯ

КОНКУРСЫ

АРХИГРАФИКА

О проекте

Любое использование материалов сайта приветствуется при наличии активной ссылки. Будьте вежливы,
не забудьте указать источник информации (www.archplatforma.ru), оригинальное название публикации и имя автора.