Обложку увесистого фолианта в 530 страниц украшает изображение инсталляции Александра Бродского «Кома города». Из глины вылепленный в 2000 году макет мегаполиса вот-вот утонет в черной масляной жиже, намекая, что никакая благость в душе читателя не разольется и от того, что внутри, то есть от содержания книги под, казалось бы, вполне академическим, даже с претензией на учебник, названием. Однако то не учебник, то приговор Москве, перенесшей два десятилетия строительного бума, озаренных 18-летним правлением Юрия Лужкова, давшего свое имя архитектурному стилю.

Григорий Ревзин – первый среди отечественных архитектурных критиков, следовательно, ему и первым ставить диагноз недавно свершившемуся  времени, и расставлять его героев – их примерно  двадцать – по соответствующим местам в иерархии. Тем более, что летопись того лихолетья он и так трудолюбиво вел, согласно занимаемым должностям корреспондента газеты «Коммерсантъ», редактора журнала «Проект Россия» и так далее. Теперь же, собрав хронику с 1998 года по настоящее время в один том (к слову, он так  же поступил в 2006 году с изданием «На пути в  Боливию»), Ревзин предается рефлексии, временами полемизируя с самим собой недавним, оснащая повествование, точно гарниром к основному блюду, пересмотром прежних  позиций, критическими оценками, недоумением даже, иногда признавая исторические поражения, иногда подтверждая свои провидческие наблюдения.

Тексты Ревзина, давно разобранные на цитаты прогрессивной общественностью, – как всегда, образец хорошей литературы, балансирующей на грани сатиры и элегии, с местами  вроде: «Вдоль очереди шел одноногий человек в траченой шинели, и стук его костылей отмерял неправдоподобную длину и очереди, и барака» – вполне в  духе  Достоевского. 

Книга устроена просто, по сути, она о двух утопиях. Первая – «Большой лужковский стиль»: триумфальные программы бывшего градоначальника по преображению Москвы, вознесению к небу и заглублению в землю: перестройка исторических  памятников, Храма Христа Спасителя – «молитва в камне», «Военторга», «Манежа», гостиницы «Москва», плюс Манежная площадь и памятник Петру, что «так же страшен, как разросшийся до размеров морской свинки таракан»). Возмутительные факты согласований, переводов средств в офшоры, сращивания экономических интересов автор повествования и не думал оставлять за скобками. Напрасно иные грезили, что старые газеты истлели. Нет, теперь те заметки (мы их все читали!) – составляющие программного произведения отечественного исследователя. Ревзин с его фирменными едкими формулировками и издевательской лексикой предпочел интонацию максимально критическую. Досталось всем.  

Строительство «под старину» силами постсоветских мастеров – чиновников от архитектуры (М.Посохин, С.Ткаченко, Ю. Гнедовский, А.Меерсон и так далее), поиск национальной идеи посредством вольного перевода символов в простые формы, купола и башенки, образчики архитектурного вкуса Юрия Михайловича обернулись интеллектуальным тупиком и грандиозной халтурой, на фоне которой мы теперь живем.

Программно противостоявшие лужковскому стилю зодчие, урбанисты, «бумажники», постмодернисты делали попытку очистки города от всего советского и пересадки сюда европейской цивилизации, что выглядело не меньшей утопией. Силясь отыскать хорошую архитектуру, Ревзин посвятил этим персонажам целые главы второй части труда.

Представляю себе архитекторов, толпящихся у стенгазеты, заглядывающих поверх голов коллег в волнении, упомянуты ли они и какого хлесткого эпитета удостоены. Григорий Исаакович распределил их на группы: «Джентльмены», «Художники»,  «Чудаки». В первую попали неомодернисты, проводники минимализма как воплощения интеллигентности – Н.Лызлов, А. Скокан, Е.Асс, С.Киселев, Б. Левянт с Б. Стучебрюковым. «Художники», а это М.Хазанов, В. Плоткин и С.Скуратов, так же, как и джентльмены, представляют неомодернистскую линию современной архитектуры, однако, с точки зрения автора, главной для них оказывается форма, а контекст и прочее на втором месте.

«Чудаки». В этом очерке Ревзин рассматривает явление иного порядка. Речь идет о тех «маргиналах», кто с пониманием решил отнестись к лужковскому заказу, специфически московской работе в стилях, и всерьез на него ответить. Упражнения в ар деко представляют П.Андреев, М.Лабазов, А.Чельцов, А.Савин, А.Воронцов, А.Бавыкин. Крайнюю степень удивления вызвало у автора творчество С.Ткаченко с его талантом легкого жонглирования стилями.

«Бумажники», как альтернативная история, вынесены в отдельную главу, где архитектурный критик предается фантазиям, как если бы Советский Союз не рухнул, и сегодня вещи А. Бродского, Ю. Аввакумова, М. Белова оказались бы в коллекциях МоМа,Tate Modern, а мир бы говорил о третьем русском авангарде, а в России прогрессивная общественность носила бы их на руках, а их постройки стали бы предметом паломничества. Но такого не случилось. Архитектура последних двадцати лет стала опытом отрицательного ответа на исторические вопросы, Россия не превратилась в европейскую страну, то есть кругом поражение. Хотя нет, имеется и надежда. Она брезжит в финальном торжественном аккорде произведения Ревзина – главе под названием «Пророк». Она – о друге, М.Филиппове, мастере-неоклассике, единственном, кто сумел создать свою повестку дня и воплотить ее в реальном строительстве.  

Г.Ревзин «Русская архитектура рубежа ХХ – ХХI  веков», М., «Новое издательство», 2013.

«Новая книга главного российского архитектурного критика Григория Ревзина — подведение неутешительных итогов прошедшего двадцатилетия, которые он связывает с предпринятой постсоветской архитектурой попыткой решить нерешаемые проблемы идеологии нового общества — его стремлением войти в западную цивилизацию и отделить себя от советского исторического и культурного опыта.

Книга Ревзина — последовательный автокомментарий к его собственным газетным и журнальным текстам, написанным когда-то на архитектурную злобу дня и соединенным сегодня в пристрастный, но цельный портрет архитектурной эпохи с ее героями и антигероями, творцами и жертвами, успехами и провалами.

«Эта книга об архитектуре Москвы постсоветского времени. О двадцати годах почти беспрерывного строительного бума, когда на месте столицы первого в мире социалистического государства был построен капиталистический мегаполис. Это книга о победе Юрия Михайловича Лужкова над Москвой, книга о первом периоде в истории Москвы, который называется не именем верховного правителя России, как Москва сталинская, хрущевская, брежневская, но именем мэра: лужковская Москва».

Григорий Ревзин — архитектурный критик, специальный корреспондент Издательского дома «Коммерсантъ», комиссар российского павильона на Венецианской биеннале, член Архитектурного совета Москвы, автор книг «Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века» (1992), «Очерки по философии архитектурной формы» (2002), «На пути в Боливию: заметки о русской духовности» (2006) и др.
 

Презентация: 14 сентября, двор Института Стрелка. Начало: 19.00

Регистрация: http://strelka.timepad.ru/event/79890/

На прошлой неделе комиссар российского павильона Григорий Ревзин и кураторы экспозиции Сергей Чобан и Сергей Кузнецов (SPEECH Чобан & Кузнецов) представили концепцию выставки, инсталляция которой завершается в данный момент в щусевском здании на территории Джардини. Биеннале начнется 27 августа, но кураторы спешили закончить все работы по монтажу к сегодняшнему дню, учитывая, что август в Италии – сезон отпусков, и все выставочные службы работают в соответствующем неспешном режиме.

Мы уже писали о том, что Россия выступит на грядущей Биеннале с проектом ИЦ «Сколково». Фонд Центра в свое время направил запрос в Министерство культуры. Поскольку сейчас проектирование и строительство иннограда, как ни крути – самое масштабное и значимое архитектурное событие в нашей стране, возражений, похоже, ни у кого не возникло. Во-первых, города у нас сейчас строят редко. Во-вторых, в этом проекте задействованы и крупнейшие фигуры зарубежной архитектуры, в том числе несколько притцкеровских лауреатов, и опытнейшие российские мастера. Новый город также выступает генератором развития молодой российской архитектуры, что видно, например, по результатам конкурса на проектирование жилых кварталов района «Технопарк». Кураторы, одновременно руководящие партнеры бюро SPEECH Чобан & Кузнецов, являясь генеральными проектировщиками одного из районов, очень хорошо знают проект изнутри, как и Григорий Ревзин, член градостроительного совета «Сколково». Кроме всего прочего, проект безупречно соответствует теме Сommon Ground (общая земля, точки пересечения), выдвинутой главным куратором Биеннале Дэвидом Чипперфильдом.

По словам Сергея Чобана, павильон России, возведенный в 1913 году А. В. Щусевым, отличается сложной пространственной структурой, интегрировать в которую современную эскпозицию – настоящая головоломка. Это миниатюрный классический музей, снаружи позаимствоваший некоторые черты древнерусских теремов, имеющий два не связанных между собой этажа и зальную систему. Первый этаж – темный невысокий зал, второй – анфилада из трех помещений с верхним светом и десятиметровыми потолками. Подобного в Джардини больше нет.

Однако, способ увязать презентацию города хай-тека с консервативным музейным пространством был найден. В нижнем зале будут показаны сорок лет истории советских наукоградов. «Это базис, без которого невозможно понять, насколько инновативен Центр «Сколково» и по качеству жизни, и по качеству изобретений, - рассказывает Григорий Ревзин, собиравший материалы для этой части выставки. - Прежние научные поселения были закрыты и оторваны от жизни страны. Сколково в отличие от них открыт и обращен к обществу».

На градостроительном уровне новый кластер характеризует мозаичность, разноплановость. В районах разная этажность застройки, разнятся масштабы зданий и урбанистического ландшафта в целом. В залах второго этажа кураторы с помощью впечатляющих орнаментальных конструкций и световой режиссуры постараются передать ощущения, которые будут испытывать люди в такой диверсифицированной среде. Конкретная же проектная информация – о мастер-планах, о конкурсах, о ключевых постройках  – будет представлена вторым слоем посредством неких электронных медиа. Кроме того, посетители смогут получить доступ к ней на своих планшетах и телефонах.

«Мы разрабатывали эту выставку как инструмент на грани архитектуры и технологий, который может работать в целях популяризации Сколково сколь угодно долго в любой точке мира и нести огромный объем постоянно обновляющейся информации», - говорит Сергей Кузнецов. Отвечая на новые этапы развития сколковского проекта, выставка будет меняться уже в ходе самой Венецианской Биеннале, которая продлится до 25 ноября.

Организаторы подчеркивают, что такой технологичной и эффектной экспозиции у России еще не было, и ожидают, что она получит большой резонанс.

Монография об архитекторе - жанр исчезающий. Теперь обычно это альбом с работами последних лет, интервью плюс краткое апологетическое вступление. Григорий Ревзин же выступает с монографией, недавно выпущенной издательством OГИ, в более традиционном смысле. Он, как положено в научных трудах, во - первых строках задается вопросом «А возможна ли сегодня классика?», и, как всегда, виртуозно доказывает теорему с приведением примеров, цитат, с лирическими отступлениями и меткими замечаниями.

Да, пожалуй, на столь глубокий анализ творчества рассчитывать может только один Михаил Филиппов. Мало кто из ныне практикующих зодчих похвастается столь пристальным многолетним вниманием со стороны друга и верного исследователя, при этом в лице «крупнейшего архитектурного и художественного критика, выдающегося искусствоведа, философа, писателя и публициста Григория Ревзина» (цитата из аннотации к книге).  

По виду и весу издание сопоставимо с томами о выдающихся архитекторах, которые выпускало в советские годы издательство Academia в формате «in quarto». Во всяком случае, читатель едва ли усомнится, что взял в руки книгу о классике и про классика. Благодаря Филиппову мы знаем, что классика жива. Он практически единственный, кто с сакральной торжественностью и завидным постоянством двигает ее в нашем городе. Еще в юности, учась в петербургской Академии художеств, он выбрал собственный путь и утвердил эстетическую программу. Прежде чем стать архитектором, Филиппов решил сделаться профессиональным живописцем, ратуя за художественную эрудицию, для архитектора столь необходимую. Его акварельные фантазии не просто образцы архитектурной графики, но законченные художественные произведения высокого уровня, и это все есть в книге, обильно иллюстрированной.  

В архитектуре он начинал, как и многие из коллег, с утопической графики. Пророческий проект «Стиль 2001 года» еще в 1984 году выиграл конкурс японского журнала JA. Альдо Росси лично поздравил молодого архитектора с победой.

В 1990-е пошли заказы на частные жилые интерьеры, был создан интерьер музыкального еврейского театра на Таганке, где Филиппов упорно гнул традиционную классическую линию, внедряя каноническую ордерную систему с руинированными колоннами. В 1997 году «Гута Банк» заказал архитектору проект реконструкции офиса, и не только внутреннего пространства. Считается, что именно в тот год «бумажники» впервые вышли в город, и Москва увидела реальную, а не нарисованную форму – классический портик с четырьмя муфтированными колоннами на фасаде здания в Оружейном переулке. 

В  1992 году персональная выставка Филиппова прошла Русском музее, а в 1998 году в  Музее архитектуры. В 2000-м он - участник VII  Венецианской международной архитектурной  биеннале с проектом «Руины Рая» в русском павильоне,  в 2002 году  входит в десятку лучших архитекторов России, которых пригласили в Лондон для участия в выставке «10 лет - 10 архитекторов» в Королевском институте британских архитекторов (RIBA).

Теперь же Михаил Филиппов, продолжая рисовать грандиозные ведуты, строит многоквартирные жилые комплексы, один из которых - знаменитый «Римский дом» во 2-м Казачьем переулке в Москве. Он проектирует одновременно православный храм в Кембридже и колхозный рынок в Архангельском, квартал на ул. Маршала Рыбалко и медиа - деревню в Сочи. По всем признакам Филиппов один из самых успешных нынешних архитекторов, чему сам же склонен  удивляться: «Моя позиция с классикой в каком - то смысле утопическая, поэтому то, что я сейчас очень много работаю в городе – чудо!»

Григорий Ревзин отмечает глубокое несходство Филиппова с мастерами современного неоклассического движения - Леоном Крие, Альдо Росси, Гордоном Смитом, «придерживающимися стратегии копийного классицизма. Филиппов рядом с ними выглядит как авангардист, взрывающий неоклассику изнутри». Его классика, по мнению автора, уникальна. В проектах находят свое выражение принципы случайности, иначе говоря, весь арсенал современного понимания органического города. Именно это осмысление, считает Ревзин, делает классику современной.

Официальный сайт архитектурного бюро: www.filippovm.ru

Подробную информацию о ходе конкурса и анализ его итогов публиковали наши коллеги на портале archi.ru. Комплексную и, надо заметить, на редкость позитивную оценку его результатов дал архитектурный критик и член сколковского градостроительного совета Григорий Ревзин (Коммерсантъ-Власть, 26.03.2012, №12 (966)). Мы решили развернуто, в нескольких постах, представить победившие проекты, поговорив с авторами об опыте участия в этом первом открытом конкурсе, проведенном «Сколково». Какие типологии домов из трех предложенных – многоквартирники, таунхаусы, коттеджи – они разрабатывали и почему? Какие трудности преодолевали? Какие впечатления оставило проведенное соревнование? Одним из первых откликнулся коллектив под руководством Буша Дмитрия Вильямовича. На вопросы архитекторы ответили лаконично, но прислали подробнейшую презентацию проекта, отличающегося затейливой, однако, как обстоятельно доказано в пояснительной записке, весьма эффективной объемно-пространственной композицией.

В ГУП МНИИП«Моспроект-4» Дмитрий Вильямович возглавляет мастерскую, специализирующуюся на строительстве масштабных спортивных сооружений. Его команда закономерно сосредоточилась на проектировании самых крупных жилых объектов – многоквартирных домов. В соответствии с  дизайн-кодом, разработанным архитекторами-кураторами «Технопарка» Жаном Пистром и Мохсеном Мостафави, жилые кварталы на плане района выглядят как рассыпанные по лесу круги и полукружия разных размеров, соединенные нитями дорог. Коллектив под руководством Буша еще на первом этапе придумал хитроумную планировочную схему, которая за счет модульного устройства теоретически могла бы вписаться в любой из этих кварталов. А условиями конкурса предполагалось, что кварталы, распределенные между  тридцатью финалистами, могут не совпасть с теми,  что участники выбрали для себя на первом этапе, и, следовательно, будут иметь другие размеры и конфигурацию.

Объемно-пространственная композиция, предложенная в данном случае, – это такое красивое геометрическое упражнение. Модульная единица – жилой объем в виде призматоида с наклонными верхней и нижней гранями. Из четырех призматоидов складывается ромбовидный блок, который соединяется с аналогичными, как показано на схеме, образуя прямоугольные дворы. Из таких элементов вырастает эффектная кристаллическая структура, потенциально готовая расширяться до бесконечности.

В заданный на финальном этапе круг архитекторы вписали 16 полных и 16 неполных жилых модулей – 5-этажных домов. Все они сообщаются между собой галереями-переходами. Окна галерей выходят во внутренние ромбические дворики, а квартиры «смотрят» в большие прямоугольные. Все внутренние дворы проницаемы за счет того, что наклонные нижние грани модулей одним ребром опираются на фундамент, а другим – на конструкции соседнего дома в месте пересечения с ним. Квартал можно пройти насквозь как по внутренним галереям, так и через открытые дворы. В цокольных этажах центральных зданий и в нижней части периметральных блоков запланированы различные объекты инфраструктуры. Продуман доступ для автомобилей, в том числе спецтранспорта. В цокольных этажах центральных зданий и в нижней части периметральных блоков запланированы различные объекты инфраструктуры. Имеется подземная автостоянка.

Среди экологических решений, в комплексе обеспечивающих застройке серебряный LEED, особое внимание уделено снижению теплопотерь. На это работают буферные пространства – остекленные галереи и помещения в нижней части под жилыми этажами, а также многоступенчатый силуэт зданий, который обеспечивает снижение скорости движения и турбулентности воздушных потоков и ветрового давления. Кроме того, предусмотрены: использование возобновляемых источников энергии, переработка дождевой воды, система естественной вентиляции.

В соответствующую условиям конкурса стоимость строительно-монтажных работ (без учета отделки она составляет не более 28 тысяч рублей за кв. метр) удалось вписаться во многом балгодаря все той же модульной структуре, предполагающей использование однотипных конструктивных элементов. Рациональная унификация сошлась в этом проекте с визуальным разнообразием: кристаллическая композиция и неочевидный «с земли» алгоритм установки модулей создают внутри квартала сложно предсказуемую игру объемов, как бы сталкивающихся, наезжающих друг на друга, то закрывающих обзор, то раскрывающихся в ландшафт. Возможно, именно такое сочетание характеристик принесло команде безоговорочную победу. Как сообщает Григорий Ревзин, за этот проект жюри проголосовало единогласно.

У самих архитекторов от участия в конкурсе впечатления - исключительно положительные. Самым сложным, как они написали, было в целом создание жилой среды нового качества, отвечающей характеру инновационного центра «Сколково». Их проект не претерпел радикальных преобразований между первым и вторым этапами, когда в условия конкурса вносились существенные коррективы. Изменение технико-экономических показателей, в частности снижение этажности многоквартирных домов с 7 до 5 этажей, не повлияло на общий замысел. Из пожеланий по доработке, которые члены жюри индивидуально озвучивали финалистам, была названа только просьба уточнить систему входов в дома. Примечательно, что в данном случае, несмотря на присутствие мастера-лидера, архитекторы подчеркивают коллегиальность своей работы. И ответы на наши вопросы в письме тоже были подписаны всеми именами авторов проекта: Дмитрий Буш, Алексей Орлов, Владислав Тулупов, Антон Заключаев, Алексей Рюмин, Владимир Алёхин, Ирина Гришина, Дмитрий Хомяков, Ирина Бердникова, Константин Заиграев.

27 декабря 2011 года совет Венецианской биеннале назначил директором архитектурной секции Дэвида Чипперфильда и возложил на него ответственность за проведение 13-й Международной выставки, которая пройдет с 29 августа по 25 ноября 2012 года. Выступая на пресс-конференции, новоявленный куратор сказал, что выставка «должна доказать существование богатой культуры архитектурной практики и проектирования». Таким образом, устроители заявили о своем стремлении вернуть биеннале в более жесткие профессиональные рамки.

Начиная с 2000 года директорами преимущественно избирали теоретиков, историков архитектуры, известных критиков, соответственно концепция и экспозиция становились все более философски-абстрактными, и все менее практичными, снижая тем самым профессиональную ценность события. На 9-й выставке историк архитектуры Курт Форстер дал обзор основных течений в современной архитектуре, а в дальнейшем, как справедливо отметил Григорий Ревзин в своей статье «Малая земля – общая земля» (Газета «Коммерсантъ» 26.01.12), событие последовательно приближалось к биеннале художественным, когда экспозиция в основном состоит из инсталляций и перформансов, а архитектура оказывается где-то рядом. Собственно фраза «где-то рядом» (Out There) - это слоган выставки 2008 года, прошедшей под руководством критика Аарона Бецки. Возможно, интересная с точки зрения развития современного искусства, выставка Бецки, по мнению многих критиков, продемонстрировала ориентацию на богемную тусовку, чем нанесла значительный ущерб репутации Венецианской архитектурной биеннале. Ведь на этом форуме не только определяются основные тенденции в градостроительстве, архитектурном стиле и дизайне на ближайшие несколько лет, но инвесторы, девелоперы решают вопросы миллиардных вложений в реализуемые или планируемые проекты. И чем более экспозиция уходила в область отвлеченных размышлений, тем меньший она вызывала интерес среди профессионалов и, следовательно, становилась менее актуальной. Явный кризис 2008 года заставил Совет пересмотреть свою политику.

В заключительном слове на встрече с журналистами 27 декабря 2011 года президент биеннале Паоло Баратта заявил, что «назначение в 2010 году директором Кадзуо Седзимы было поворотным моментом – выставка вернулась в руки профессиональных архитекторов, и ожидается, что  Дэвид Чипперфильд продолжит этот курс». Но вопрос – какой курс он должен продолжить?  Кураторскую экспозицию Седзимы только ленивый не обвинял во внеархитектурности. Главная интрига 13-й биеннале состоит  в том, удастся ли новому руководителю преодолеть тенденцию последнего десятилетия.
Авторитет Дэвида Чипперфильда  и у профессионалов, и у широкой публики в настоящий момент очень высок, его карьера находится на пике: в 2009-10 годах он получил целый ряд премий и званий, в 2011 году ему была вручена самая престижная награда Европы в области архитектуры – премия Миса ван дер Роэ. Поэтому назначение его директором 13-й Международной архитектурной выставки в Венеции – закономерно.

Однако, вопреки ожиданиям большей определенности темы и концепции биеннале, название «Common Ground» (общая земля, в пер. см. общий язык), озвученное на встрече 17 января с представителями стран участниц, осталось традиционно расплывчатым. Чипперфильд не повел жесткую политику, а лишь выразил надежду, что выставка поможет найти участникам общий язык в размышлениях об интеллектуальных и физических территориях, организуемых архитектурой. Правда уточнил, что термин «Common Ground» также подразумевает землю между зданиями, собственно то, что и является городским пространством. И высказал пожелание, чтобы проекты, представленные на биеннале дали основание для серьезного размышления о пространстве создаваемом зданиями, об участии архитектуры в создании политических, социальных и общественных зон в городской среде. Таким образом, выставка 2012 года продолжит развивать тему «Идентичности архитектуры и города», поднятую все тем же Чипперфильдом, когда он был куратором британского павильона в 2006 году.

Экспозиция, которую готовит Россия для 13-й архитектурной выставки в Венеции, удачно коррелирует с пожеланиями Чипперфильда. Григорий Ревзин, являющийся комиссаром российского павильона, сообщил, что наша страна представит проект Инновационного центра «Сколково». В данном случае совещательные функции комиссара были сведены к минимуму, так как решение было принято Министерством культуры и «спущено» сверху. Ревзин только выдвинул в качестве куратора  кандидатуру Сергея Чобана: «Сергей Чобан уже был одним из кураторов в 2010 году, поэтому он хорошо знает пространство павильона и условия, а также он сам участвовал в проектировании «Сколково». Внимание посетителей и участников выставки к российскому павильону может добавить тот факт, что Чипперфильд был отчасти вовлечен в создание наукограда нового поколения, он разработал для Сколково проект комплекса Сбербанка.
Сама же выставка обещает быть более представительной, чем предыдущие: заявлена 41 страна-участница, из них впервые выступят Косово, Кувейт и Перу.

Ирина Коробьина, директор Музея архитектуры им. А.В. Щусева:


  « Я верю в Дэвида Чипперфильда. Действительно радует, что директором Венецианской биеннале вновь стал архитектор - не теоретик, а практик. Это не отменяет его глубокого понимания архитектурных традиций, но главное, что он профессионал, за которым много реализаций и реализаций умных. Впервые я столкнулась с ним, будучи в жюри конкурса по реконструкции Новой Голландии в Петербурге. Когда остальные участники предлагали свои варианты концепции проекта, Чипперфильд и его бюро показали ролик, который представлял, с кем он работает, какие у него есть возможности для реализации и для привлечения к этому проекту международной культурной элиты. Тогда казалось, что Чипперфильд подошел не серьезно, представив вместо идеи проекта свои связи. Однако сегодня, наблюдая его последние постройки в Германии, Великобритании и то, как он вел проектирование реконструкции театра в Перми, я понимаю всю необходимость встраивания значимых проектов в мировой культурный контекст. Чипперфильд в своей профессиональной деятельности исходит из собственных возможностей и местных условий, а не создает утопии. Думаю, это очень важно и для венецианской биеннале. Участие круга знаменитых героев мира архитектуры, с которыми дружит и сотрудничает Чипперфильд, в выставке, которую, как было заявлено, он планирует выстроить в форме диалога известных и молодых мастеров, придаст ей глубину и значительность»


Официальный сайт венецианской биеннале: www.labiennale.org

Во вступительном слове инициатором дискуссии были упомянуты главные проблемы центра Москвы: перегруженность транспортом, большое количество неухоженных, заброшенных территорий, точечная коммерческая застройка, уродующая лицо города, отсутствие комфортных пешеходных связей, удобной навигации и дизайна, адресованного человеку.

Между тем, речь идет об охранной зоне с многочисленными архитектурными памятниками и объектами культурного наследия. Среди них –  ГМИИ им. А.С.Пушкина, Румянцевский музей, Государственная библиотека им. Ленина, ЦВЗ «Манеж», Исторический музей, Музеи Кремля, Музей архитектуры им. Щусева.  

Согласно представленной концепции, ключевые музеи, расположенные в центре, можно было бы объединить системой пешеходных маршрутов и арт-территорий в единый кластер  – общественное пространство высшего культурного статуса. Все вышеупомянутые объекты находятся в пешеходной доступности друг от друга. Между ними и сейчас есть система наземных и подземных связей, но на данном этапе она нуждается в переформатировании и благоустройстве.

К примеру, Музей архитектуры связан с Румянцевским музеем и Музейным кварталом, который сейчас формируется вокруг ГМИИ им. Пушкина, пешеходной осью Староваганьковского переулка. На нее предполагается нанизать дворики, оформленные артефактами МУАРа и инсталляциями современных художников. Так возник бы увлекательный маршрут, открывающий жителям и гостям столицы интереснейший, но ранее остававшийся без внимания, уголок старой Москвы.

Связь Музея архитектуры и Библиотеки им. Ленина с Музеями Кремля могла бы представлять собой пешеходный пассаж. Подземный переход, ведущий от Воздвиженки к Александровскому саду, должен быть преобразован в подобие подземного Лувра в Париже. По мнению И. Коробьиной, вместо торговых ларьков «с пивом и пирожками»  уместнее организовать там культурное пространство, посвященное российской архитектуре,  –  с книжными и дизайнерскими магазинами, информацией для туристов, инфо-боксом по современному развитию столицы, литературой и мультимедийными изданиями по архитектуре и истории Москвы, качественными сувенирами и т.д.

В продолжение обсуждения архитектор и руководитель бюро «Меганом» Ю.Григорян рассказал о проекте депозитария-лапидария, разработанного для Музея архитектуры. Согласно проекту, на единственном свободном участке в Староваганьковском переулке предполагается строительство небольшого депозитария в виде бетонного стеллажа со стеклянным фасадом для хранения фрагментов разрушенных памятников архитектуры. Такое решение позволит пешеходам любоваться предметами из коллекции Музея прямо с улицы.

В общем и целом идея создания Музейного кластера у стен Кремля была поддержана специалистами, принимавшими участие в дискуссии, в их числе - исполнительным директором РГБ Гнездиловым В.И., заместителем директора по научной деятельности  ГМИИ им. А.С. Пушкина Толстым А.В., президентом Союза архитекторов России Боковым А.В. Некоторые сомнения в жизнеспособности концепции высказал только архитектурный критик Г. Ревзин: «Программа прекрасная. Проект Григоряна замечательный. Но ничего из этого не выйдет». И проблему он видит даже не в отсутствии финансирования. Каждый музей нуждается в немалых площадях под хранилища, куда простым жителям города вход закрыт. Через некоторое время центр столицы окажется загроможденным многочисленными складскими помещениями, что повлечет вытеснение пешеходов с маршрутов, предполагаемых концепцией кластера.

А. Боков возразил ему, что не так уж много места займут эти хранилища, и они не сократят главный компонент кластера - доступное пешеходное пространство, которое хорошо бы выделить специальной плиткой и расширить, чуть-чуть ограничив дорожное движение. Президент Союза архитекторов России считает, что основная проблема - это неверие в хорошие проекты, в то, что они действительно нужны, а также непоследовательность действий. Но у данного проекта, надеется он, есть будущее: «Можно начать с Юриного «шкафчика» (лапидария, спроектированного Ю.Григоряном, - прим.ред.), благоустроить участок вокруг него, замостить, подсветить и планомерно действовать дальше». А.Толстой от лица ГМИИ им. А.С. Пушкина сообщил, что специалисты музея обдумывают идею открытого, доступного хранения, а также планируют создание библиотеки по искусству, где не нужно будет предъявлять «отношения» с профильных мест работы или учебы.

Подводя итоги обсуждения, И. Коробьина согласилась, что реализация концепции невозможна без внедрения нового сознания. Предлагаемая стратегия развития музейного комплекса, по ее мнению, способна повысить общую культуру городской среды и выступить гарантом ее устойчивого развития. Остается поверить и в слова Юрия Григоряна, заметившего, как важно публично озвучивать большие замыслы: «Когда мы что-то называем, это уже и есть начало проекта. Если общество узнает, что у него есть пространство, оно его обязательно захватит».